Разбитые судьбы - стр. 11

Я чувствовала, как напряжен Рустам, как в любую секунду все может раскрыться. Но он все же прошел в палату и поздоровался с ней. Я держала его за руку с таким напряжением, что казалось, мои пальцы сейчас треснут. Я боялась всего. Что он сам скажет маме, что ее дочь подлая убийца. Или что она увидит кольцо на его пальце и раскроет всю паутину моей лжи.

— Сынок, Рустам, — заговорила мама. — Раз ты приехал к моей Дамле, чтобы поддержать ее, значит, ты хороший человек. Я могу быть спокойна за нее.

Её глаза застилались слезами. Мое сердце сжалось. Мама не верила в то, что сможет пережить операцию. Она не хотела ее изначально, но сломалась под моим напором.

— Мам, — прошептала я.

В горле образовался ком, и я не смогла продолжить.

— Рустам, сынок, — вновь начала она. — Пообещай, что позаботишься о моей дочери. Дамла совершенно одна в этом мире, у нее нет никого. Я перекладываю на тебя ответственность за ее счастье. Никогда не оставляй мою девочку в беде.

От ее слов у меня волосы дыбом встали. Мама будто почувствовала все на каком-то ментальном уровне. Она посмотрела на Рустама глазами, полными надежд, и ждала его ответа. Моё сердце сорвалось вниз.

— Ты ведь позаботишься о ней? — вновь настойчиво спросила мама его.

— Мам, ну ты чего? Конечно, позаботиться, — мне хотелось обнять ее, но я не могла выпустить руку Рустама. — Все будет хорошо у нас.

— Вы ничего не ответили, Рустам, — мягко произнесла она.

— Да, конечно.

Я была удивлена его словам и так ему благодарна.

Вырываясь из мыслей, я смотрю на Рустама. Он встает со стула.

— Вы, очевидно, забываете, кто перед вами, Рустам. Вы действительно собираетесь помогать человеку, из-за которого не стало вашего отца? У вас амнезия? Или вы псих?

Я останавливаюсь, ожидая ответа, но, когда его не следует, меня охватывает злость.

— Позвольте напомнить вам, что в течении шести месяцев я травила его. Каждый день я приходила на работу, отсчитывала десять капель, подсыпала в кофе, а потом несла ему, — мне становится больно и душно от собственных слов и воспоминаний, но я не прекращаю говорить. Хочу, чтобы он знал, с кем имеет дело. — Каждый день я ждала, что его сердце перестанет биться. И в конце это произошло. Вы ведь в курсе? Осознаете это?

По тому, как его руки сжимают спинку стула и как они белеют, я понимаю, что он прекрасно все осознает. Никаких психологических отклонений.

Но что же тогда? В чем подвох? Что задумал этот человек?

— Достаточно того, что ты сама осознаешь, кто ты такая и сжираешь себя изнутри, — бросает колко, разворачивается и направляется к входной двери.

Я вскакиваю с места и настигаю его прежде, чем он успевает покинуть дом.

— Если вы думаете, что я поверила в то, что вы хотите просто помочь мне, то ошибаетесь. Я давно не наивная дурочка, Рустам. Наивность я утеряла еще в студенчестве. Мне знаком тип богатеньких мужчин, как Вы. У таких на языке одно, а в уме другое. Вы к нам относитесь как к пушечному мясу. Но пусть будет, по-вашему. Помогите мне. Посмотрим, какой привкус у этой помощи, — выдаю всё, что у меня на уме на этот счет.

— Не знаю, каких и сколько мужчин ты знала, но я не воюю с женщинами. Отец учил нас относится к ним как к святым.

4. Глава 4

Проснувшись, я не сразу понимаю, где нахожусь. Трудно поверить в происходящее, когда долгие годы ты открывала глаза и не видела ничего, кроме серых пошарпанных стен.