Разбитое небо - стр. 7

– Это Иванов, – услышала она. – Мне очень жаль. Но требуется опознание. Заявитель вы. Мать не в том состоянии. Куда за вами приехать?

Самая страшная казнь – это увидеть мертвого Артура. На какое-то время Лара исчезла. Живыми оставались только глаза. Патологоанатом назвал причиной смерти асфиксию. Ребенка задушили его шарфом. На теле есть травмы. Тело обнаружили в дальнем сквере их района. Оперативники остались на местности, чтобы найти телефон Артура. В наше время это главный свидетель.

Лара поднялась к двери квартиры на окаменевших ногах. Стояла, не решаясь открыть. Но дверь открыла Валентина. Она была смертельно-бледной и какое-то время молча смотрела на Лару.

– Скажи, – прошептала она.

– Я не могу, – выдохнула Лара.

– Постарайся. Ты должна.

Через два часа врач «Скорой» констатировал смерть Валентины от обширного инфаркта. Второй близкий человек покинул Лару в ту страшную ночь.

Лара проснулась. Она спала этой ночью от силы два часа. Ее встретило то же утро – без света, живых звуков, конкретных планов и надежд. Но она, мельком взглянув на часы, рванулась в это утро. Как будто страшно опаздывала начать главное дело. Постояла под горячим и холодным душем, первый раз за год сварила себе крепкий кофе и вернулась к столу с ноутбуком. Открыла папку под названием «Артур». Его снимки, видео, картинки, которые он нарисовал. Дневник Валентины: она записывала главные события в жизни внука, его милые и забавные высказывания. Все это были огромные тайны маленького человека. Он ей оставил их в наследство. Это все надо срочно разгадать.

Через несколько часов работы Ларе удалось заплакать – слезами, а не запекшейся кровью, которая не проливалась, а лишь превращала все вокруг в багровый туман. Вот теперь она готова искать обратную связь. Если кому-то это нужно еще. Если услышат призыв о помощи до того, как ей придется о ней просить.

Лара взяла телефон и ответила на последний из пропущенных вызовов. Это Таня, подруга еще по ВГИКу. Сейчас она благополучная домохозяйка и жена неплохого адвоката.

– Божечки, – произнес милый грудной голос. – А я уже перестала ждать. Как ты там, моя дорогая?

– Да я… – Лара запнулась, она не знала, как коротко объяснить свое добровольное заключение с полной изоляцией от мира.

– Только не начинай объяснять и оправдываться, – прервала ее Таня. – Я все прекрасно понимаю. Просто спросила, как ты сейчас себя чувствуешь. Мы все понимаем. Ты думаешь, мы просто сидели и тупо ждали, пока ты объявишься сама?

– Не ждали?

– Конечно, нет. Не такие мы безмозглые курицы с Катериной. В дверь к тебе, конечно, не ломились, но практически каждый день ездили по очереди к дому, смотрели: включаешь ли свет. Иногда ненавязчиво заводили разговор с соседями. Знаем, что раза два в день выходишь на минуты. И что выглядишь… Извини, но не пойми как. Потому и не хотели тебя спецом поджидать. Невмешательство, так сказать, в личную жизнь. Почему ты молчишь?

– Я слушаю. Как же приятно слышать твой голос. Ты как?

– Да у нас все по-прежнему. Давай сразу о тебе, пока ты опять не заперлась в своей норе. Чем тебе помочь? Что я могу сделать для тебя?

– Я как-то не собиралась… Нет, я собиралась просить о помощи. Может, твой Слава знает, с чего начать… Мне нужен доступ к делу об убийстве Артура. Без контакта с официальным следствием. Дело закрыли? Оставили висеть? Ты что-то слышала о моей матери и ее муже?