Райское местечко. Том 2 - стр. 8
Пауза затянулась, и неловкость ситуации становилась все отчетливее.
Не зная, что делать, я протянул руку к вазе с фруктами, и в этот же момент к вазе протянула руку и Мелисса. Наши руки соприкоснулись, пальцы переплелись, из ладоней Мелиссы выросли и проникли в мою ладонь тонкие черные нити…
И я вдруг понял, что чувствует Мелисса! Она тоже… боялась! Она все время думала о том, что меня, должно быть, отталкивает знание того, чем на самом деле являются селферы. Понимание того, что она – не человек… Что я, наконец, осознал, НАСКОЛЬКО она старше меня, и сколько ужасного было в ее жизни… Ей казалось, что все это должно меня отпугивать, что я не смогу ее любить, что ее вообще нельзя любить…
А Мелисса поняла все мои страхи и опасения…
Господи, мы боялись совсем разного!
Мы взглянули в глаза друг другу, и облегченно рассмеялись! И дальше все стало так легко и просто… Я даже не заметил, как мы очутились в объятиях друг друга. Просто вдруг я ощутил ее запах и вкус ее губ… Понял, что крепко обнимаю Мелиссу и всем телом чувствую, какая она мягкая и податливая… Я почувствовал ее руки, скользнувшие вдоль моей спины, ее бедра, прижавшиеся к моим… Потом как-то оказалось, что одежда нам уже не мешает, и мы можем еще теснее соединиться, слиться, срастись, проникнуть друг в друга, и в мире не было уже ничего, кроме гладкой и влажной кожи, горячих губ, прерывистых вздохов, стонов и вскриков… В изнеможении мы засыпали, обнявшись, и просыпались, сжимая друг друга в объятиях… Казалось невозможным оторваться друг от друга даже на секунду…
Тогда, в моей каюте на «Суворове», Мелисса хотела быть просто женщиной, хотела обычной человеческой любви, ласки, понимания и нежности. В тот момент в ней не было ничего от сверхчеловека, только человеческая жажда любви и тепла. И я не падал в бездну, не разлетался огненным вихрем по Вселенной, нет. Я любил Мелиссу, как любят люди, чувствуя только ее – и себя…
Но все-таки настал момент, когда надо было возвращаться к обычной жизни.
Мелисса сказала:
– Скоро Майкл снимет блокировку. Я понимаю тебя… Пусть этот наш день будет только нашим, я смогу это сделать… Майкл этот день никогда не увидит. Да он и не станет смотреть, он тоже прекрасно все понимает. Он, даже если бы мог сегодня нас видеть, не стал бы… Знаешь, мы еще не совсем забыли, как были когда-то людьми…
– Да нет, – ответил я, – отчего же… Пусть видит, я не против!
И я с удивлением понял, что действительно, не против поделиться с Майклом нашим с Мелиссой счастьем! Ведь мы трое были единым целым! В тот момент у меня было на душе так легко! Страхи, предрассудки и комплексы покинули меня, казалось, навсегда.
Однако прошли какие-то часы, и мне опять стало казаться немыслимым разделить то, что чувствовали мы с Мелиссой – только мы – с кем-то другим, даже с Майклом. И спасибо им, Мелисса и Майкл меня понимали, и на корабле, пока Майкл лежал в Р-камере, Мелисса ни разу больше ко мне не приходила. Конечно, мы с ней встречались, и даже иногда, не сдержавшись, целовались и обнимались, когда нас никто не видел – кроме Майкла, вероятно – но откладывали возможность в полной мере наслаждаться друг другом на потом. Мы могли себе это позволить. Ведь мы с Мелиссой возвращались на Землю, а Майкл должен был лететь к себе, на Базу на Альбе…