Рай в неглиже - стр. 28
– А вам зачем?
– Мы с его работы. Сема не появляется там уже несколько дней. Босс грозится его уволить за прогулы.
– Заболел Семка! – быстро ответила старушка.
– Серьезно? А где он?
– В больнице!
– В какой?
– Не знаю!
– Совсем не знаете? – огорчилась Кира. – Ой, как плохо! Босс велел нам все подробно разузнать. А он у нас такой, что и сам не поленится в больницу позвонить и все досконально выяснить. Если мы не узнаем, что за больница, где лежит Сема, хозяин его точно уволит. А Семке терять эту работу никак нельзя!
Услышав это, старушка откинула цепочку и шагнула на лестницу.
– Нельзя, – задумчиво подтвердила она слова Киры. – Это точно. На Семке и мать с отцом. И Василиска.
– Василиска?
– Сестра его. Больная она.
– Тоже в больнице?
– В дурке.
– Ой!
– Сначала-то девка как девка была. Нормальная, хотя и с приветом чуток. Но ведь кто из нас без чудачеств. Ну, тихая, и ладно. Сидит себе, бумажки целыми днями рвет на кусочки, а потом кусочками этими стену обклеивает. Как обклеит, к матери прибежит, радостная такая. Смотри, говорит, мама, как красиво! Мать придет, только ахнет. Все обои новые обгрызены. Слюни по стене текут. А где комочки высохли, там уж отваливаются. Штукатурка видна. Зато ребенок целый день при деле, не мешает, есть тоже не просит. Клея да бумаги пожует, тем и сыта бывает. Удобно!
Да уж, удобно, ничего не скажешь!
– И давно с ней такое?
– Да, считай, с самого детства. Но это еще ничего. В детстве – это цветочки были. Ягодки начались, когда Василиса у нас в возраст входить начала. Все наши в доме тогда знали, когда у нее праздничные дни начнутся.
– Что?
– Ну, «праздники»! Не понимаете? «Красные дни календаря», «гости», как вам еще объяснить?
– А-а-а… Теперь понятно.
На самом деле подругам было совершенно не понятно, зачем стыдливо именовать разными затейливыми прозвищами то, о чем беззастенчиво теперь каждый день и по много раз вещает реклама с экранов телевизоров. Кажется, уже и грудному младенцу ясно, зачем продаются все эти салфетки, прокладки и тампоны.
– А у Василисы совсем эти дни тяжело проходили. Всем соседям она громогласно объявляла, что с ней происходит. И детям, и старикам, и женщинам. Дескать, суббота сегодня, а купаться я не буду. Мама сказала, что только душ. Потому что нельзя мне в ванне сидеть! Ну и так далее открытым текстом. И прямо всем! И бабам, и детям, и мужикам. Ну, первым-то ничего, они и сами через эти «праздники» ежемесячно проходят, а вторые и не понимают ничего, маленькие еще. Ну, а мужики, те конечно, офигевали.
Офигевать можно от водки, а не от того, что является естественной особенностью любого женского организма, к этому, кажется, нужно уж привыкнуть!
Но у соседки Семафора было свое мнение на этот счет.
– Родители, конечно, в первую очередь виноваты. Очень уж они странные! То йогой какой-то увлекаются, то еще чем. Как к ним ни зайдешь, вечно один из них вверх головой у стенки стоит, а второй возмущается, чего от дела оторвали. Потом сыроедами заделались, от газа отказались, овощи только сырыми и трескали. Потом был период, голыми по квартире расхаживали. Типа, нужно не стесняться своего тела. Жуть! Таких соседей и врагу не пожелаешь. Лучше уж пьяницы или наркоманы, честное слово, от тех хотя бы знаешь, чего ожидать. А от этих? Одна бабка у них нормальная, соленья да варенья заготавливала тоннами. На рынке овощи и фрукты покупала все. Да и та в прошлом годе померла. Так-то вот.