Равновесие - стр. 20

«Ничего личного, – убеждала она себя, равнодушным взором скользя по жёстким совершенным чертам лица. – Просто бизнес», – и поскакала более активно. Извиваясь. Ныряя. Нанизываясь. И отступая.

Рикс видела, как напряглись его вены на шее. Сжались кулаки.

Почувствовала, как он стал сокращаться в ней, изливаясь.

Но не издал ни звука.

Не шелохнулся.

«Ладно», – вновь безразлично подумала она.

Поднялась.

Медленно.

Не спеша.

С царским достоинством.

Одёрнула платье.

Развернулась.

И наткнулась взглядом на затемнённый угол комнаты. Фигуру, что там сидела, вольготно расположившись в кресле.

Советник.

– Вы и прошлый раз контролировали весь процесс? – враждебно «поинтересовалась» она.

Он кивнул.

Не удостоил её ответом голосом.

– Вообще зае@ись, – вырвалось у неё зло, и она покинула комнату, демонстративно хлопнув за собой дверью потайного коридора для слуг.

От силы удара со стены свалилась одна из картин.

Бел перевёл внимание на свой пах и смерил спокойным взглядом восставшую плоть.

Пытаясь не делать трагедии из того, что захотел смертную рабыню, глядя на то, как она трахает его повелителя и друга.

– Пошли вон, – приказал он ровным тоном фавориткам короля.

Они немедленно подчинились, несмотря на то что приказ им отдал не господин.

Лишь когда дверь за последней из них закрылась, Аргон стянул с глаз чёрную шёлковую повязку, будучи немного обескураженным.

– Это была она? – спросил он друга.

Тот кивнул.

Видел, что на владыку необычная иномирянка, которую они дважды чуть было не убили и сделали чистильщицей помойных ям, произвела тот же эффект, что и на него.

Повелитель ночи молча поднялся и вышел из залы вслед за фаворитками.

Ему нечего было сказать более.

Белег его понимал.

Они оба были сконфужены и потрясены.

И обоим необходимо было время, чтобы переварить произошедшее.

9. Глава 9. Нападение. И не одно.

Тот, которого никогда не существовало, жалел о том, что может видеть, что происходит с человеческой рабыней, которая теперь является его госпожой, лишь когда спит.

Иногда в течение дня, он улавливал какие-то её эмоции или чувства, наверное, самые сильные, но не знал, почему она их испытывает.

Его разрывали противоречия: он хотел больше спать, чтобы видеть, что происходит со странной человечкой, понять, кто она такая, и одновременно хотел быстрее до неё добраться. Не из-за того, что его понуждала магия принуждения и подчинения, а потому что сам хотел.

Она заинтриговала его, занимая все его мысли.

Он не замечал, как всё чаще начинал размышлять о том, как она выглядит, представлял цвет глаз, волос, их длину, изящность рук, но картинка никогда не складывалась воедино. Всё было фрагментами, словно воспоминания или случайно подсмотренные детали.

– Эй, раб!.. – пренебрежительно хлопнул кто-то его по плечу, но не смог договорить.

Тот, что не помнил даже себя, выхватил из-за пояса «путника» клинок и едва уловимым глазу движением вогнал в сердце тому, кто дерзнул так с ним разговаривать и касаться.

«Раб» не помнил ничего из своей прошлой жизни до проклятия.

Никто не помнил ни его, ни его жизнь. Его личность стёрли из памяти любого живого существа.

Осталась лишь память тела и его навыки.

Что уже само по себе было немало и не раз спасало ему жизнь.

Тот, которого поглотило забвение, окинул равнодушным взором бездыханный труп очередного смертного и перевёл его на двух других, что с ним прибыли и были ещё живы.