Ратибор. Возмездие - стр. 6
– Ратибор?! – огорошенно выдохнул Годогост. – Да ладно?! Не может быть!..
– Ещё как может! – ошалело гаркнул вожаку в ответ один из разбойников, узколобый, уже начинающий лысеть коротышка лет двадцати восьми, споро разворачиваясь и сигая вглубь леса. – Ента ж всё объясняет! Наверняка он! Тика́ем, други!
Дурной пример заразителен, и вот оставшиеся душегубы, коих уцелело всего трое рыл, потрясённо бубня: – Ратибор! Тот самый! – также споро вдарили по тапкам, то бишь суматошно припустили с поля боя вслед за плешивым малоросликом. За ними по пятам помчался и главарь шайки, кляня про себя на чём свет стоит свою же недалёкость.
«Мог бы и сам догадаться, кому нам не подфартило преградить Хвойную стёжку!..» – тоскливо промелькнуло у него в голове. Впрочем, лихорадочно-удручённые размышления тут же прервались приступом резкой боли; что-то острое вонзилось ему в левую ягодицу и сбило на землю. Непроизвольный отчаянный крик вырвался из глотки атамана, тут же осознавшего: убежать от «рыжего медведя» не выйдет. По крайней мере, именно у него, у Годогоста.
– Обожди, плюгавец, не гони лошадей, – подошедший дюжий ратник гранитным валуном навис на раненным в задницу ночным братишкой. – Я же с тобой ещё по чарочке-другой за знакомство не пропустил.
– Т-ты и вправду Ратибор? И-из Медвежьего княжества? – перевернувшись на бок, проскулил, слегка заикаясь, потрясённый лиходей, после чего жалостно добавил: – П-помилуй, а?..
Впрочем, мольба о пощаде тут же прервалась, когда рыжебородый богатырь выдернул у Годогоста нож из левой «булки», не спеша обтёр о его же сальную штанину, а затем пророкотал: – Да я ента, я! Сообразил ты, хоть и поздновато да не без подсказки. Но посему, полагаю, беседа наша далее проще пойдёт. Мальчонка-то где? Надеюсь, живой ещё?
– Какой мальчонка?.. – вожак шайки всхлипнул и деланно-непонимающе захлопал глазами. – О чём ты гутаришь, не разумею!..
– Дурковать удумал? Так ента зря, – Ратибор, многозначительно прищурившись, принялся показательно примериваться тесаком ко второй ягодице атамана. – Сейчас, пожалуй, добрый кусок мяса из тебя вырежу да воронам скормлю на твоих же моргаликах; они, знаешь ли, страсть как обожают человечину.
– Ай-яй-яй, да погодь, погодь ты! – тут же противно заверещал подранок. Память к нему явно вернулась. – Ты про этого, что ль, про Воисвета, сынка князя Годислава? Да живой он, живой, конечно! Мы же ещё не совсем ку-ку, гробить курочку, златые яйки несущую. Пуще сундучка с драгоценностями парнишку бережём, пылинки с него сдуваем всей оравой! Практически в прямом смысле! Сами впроголодь жить будем, но мальца напоим, накормим…
– Для тебя же лучше, чтобы твои слова соответствовали действительности. Где вы его держите? – Ратибор вопросительно вперился грозным взглядом в суетливо забегавшие зенки главы разбойников.
– Знамо где, – Годогост, секунду-другую подумав, тяжело вздохнул, прекрасно осознавая, что лучше сейчас говорить правду и ничего, кроме неё. Ежели, конечно, не хотелось отправиться по кускам на корм воронью. У ночного же братишки такого желания явно не имелось. – В нашем лежбище…
– Далеко оно отсюдова? – могучий ратник лениво поигрывал здоровым, острым как бритва ножом перед испуганной физиономией разбойничьего атамана, ловко перекатывая булатное лезвие между пальцами.