Ратибор. Возмездие - стр. 40
– Благана у себя? – Ратибор перебил только-только было открывшего рот корчмаря на первом же слове. – С ней всё в порядке?
– Всё с ней в порядке или нет, лишь Велес ведает, – чуть замешкавшись, не очень уверенно пробубнил в ответ враз помрачневший Мефодий. – Ибо не у себя она!.. И давно уже!
– М-дя? Переехала, что ль?! – чемпион Кузгара хмуро воззрился на трактирщика. – И где же наша ведунья нынче обитает?
– М-м-м… – задумчиво пожевал губами корчмарь. – Кто ж её знает. Где-то в лесу…
– Не понял?! – Ратибор мигом вскипел, аки самовар. – Чего ты там еле слышно мямлишь, колупай?! Подзатыльник, что ль, отвесить, дабы пошустрее балакать стал?
– Обожди, друже! – Мирослав с укоризной зыркнул на приятеля, а после внимательно посмотрел Мефодию в глаза. – Чего случилось, старче? Вещай! И не пужайся. С тебя спрос невелик… Так ведь?
– Так, так! – утвердительно затряс всклокоченной гривой хозяин «Дальней дороги», а затем наклонился в сторону воинов и боязливо зашептал: – В общем, пару лет назад власть в Мирграде сменилась, как вы, конечно, знаете. А примерно через полгодика, точнее не скажу, уж извиняйте, сюда, к нам, заявилась новая властительница, собственной задницей, представляете?! А с ней суровая дружина, сотни в три с половиной кочанов, а может быть, и все четыре. Подле княгини также вилась некая странная и очень страшная женщина, по виду – настоящая ведьма. Не из наших, то бишь не из русичей. В общем, заморская гадина. Сколько годков ей было, сам Карачун наверняка не ведает, ибо впечатление сложилось, что молодеет она не по дням, а по часам, прям на наших моргашках. Но кошмарна необычная чужеземка была даже не этим, а тем, что периодически могла то зареветь, словно ребёночек, то заржать, аки добрый рысак, то жутко завыть, будто обличье дикого зверя какого на себя примерила… И глаза! Видели бы вы её мутные зыркули!.. Явное безумие в них сквозило… А ещё невероятная безжалостность и… беспроглядная тьма. Необъятная, беспросветная и бескрайняя. Перун не даст набрехать, всё естество этой пришлой колдуньи прогнило насквозь, от макушки до пяток. Черным-черно в её душе. И уже давненько…
– Не тяни захворавшую свинку за вымя, лапоть! – в нетерпении гаркнул Ратибор, за секунду до этого многозначительно переглянувшийся с Мирославом. – Дальше что было?!
– Дальше, – тяжело вздохнул пригорюнившийся Мефодий, – эти брыдлые межеумки окружили домишко Благаны, обложили хворостом и подожгли. Полыхало так, что за несколько вёрст зарево видели. Хорошо хоть всю деревню не спалили. Ну а эти лободыры развернулись да упёхали восвояси. Сами понимаете, помешать мы им ну никак не могли. Силы оказались слишком не равны…
– Ты хочешь сказать, – голос дюжего ратника на миг дрогнул, – что эти твари заживо сожгли старую знахарку?!
– Мы тоже так сначала подумали, – предавшись воспоминаниям, согласно закивал взгрустнувший трактирщик. – И кумекали столь печально на протяжении почти двух дней, попутно в тоске разгребая тлеющие головешки в поисках обугленных косточек нашей целительницы, дабы предать земле её останки. Но тут, – очи Мефодия проказливо заискрились, а губы расплылись в хитрой улыбке, – у нас за спинами раздался знакомый скрипучий глас, не без ехидцы поинтересовавшийся, чавось мы забыли на пепелище её избушки? Мы обернулись, – а позади Благана маячит, собственной персоной!.. Отругала нас за то, что тратим время на ерунду, то бишь на пожарище раскопки устраиваем почём зря! Ну а далее прошамкала, чтоб не горевали и не искали её: уходит она. А снова объявится, когда время придёт. После чего развернулась и споро уковыляла в непролазные леса…