Растревоженный эфир - стр. 50
– Через минуту вернусь. – Джейн покорно поднялась, польщенная тем, что ее записали в компанию женщин, которые красятся, не отрываясь от стакана.
– Ты уходишь? – спросил Арчер.
– Да, папа. У мистера Барбанте два билета на балет, и он пригласил меня. А потом обещал накормить обедом. Очень милый человек.
Барбанте – «золотая рыбка», мрачно подумал Арчер. Всегда у него в кармане два билета, всегда он готов к любым неожиданностям.
– Вроде бы у тебя сегодня свидание. – Арчер намеренно не смотрел на Барбанте. – С Брюсом.
– Окончательно мы ничего не решили, – ответила Джейн. – К тому же я все равно предпочла бы пойти на балет.
Бедный Брюс, подумал Арчер.
– Послушайте, – вмешался Барбанте, – если ваш молодой человек… как его там…
– Брюс, – подсказала Джейн, уже добравшаяся до двери.
– Если Брюс все-таки покажется, почему не оставить ему маленькое послание? Он может встретиться с нами после театра и пропустить по стаканчику. Скажем, в Дубовом зале отеля «Плаза» в четверть двенадцатого.
– Папуля, если Брюс позвонит, ты ему передашь? – спросила Джейн.
– Передам, – кивнул Арчер. – «Плаза». В четверть двенадцатого.
– Я сейчас. – Джейн повернулась к двери очень осторожно, чтобы не расплескать полный стакан.
«Готов спорить, – подумал Арчер, – что она выльет его в раковину, как только поднимется наверх».
– Дорогая, – сказал он ей вслед, – тебя не затруднит сказать маме, что обедать мы будем вдвоем?
– Тотчас же донесу до нее благую весть. – С этими словами Джейн вышла из кабинета.
Дерзость дочери заставила Арчера поморщиться. Раньше она себе ничего подобного не позволяла. Просто беда с этими молодыми, думал Арчер, поворачиваясь к Барбанте, всегда выбирают самые неприятные способы показать, что они уже взрослые.
– Очаровательная девочка, – заметил Барбанте. – Такая свеженькая, неиспорченная.
– Да, да, – покивал Арчер. – Так ты говорил…
– Да, конечно. – В стакане Барбанте звякнул лед. – Скажи, амиго, что это за история с Покорны?
– А что за история с Покорны? – осторожно переспросил Арчер, гадая, стоит ли посвящать Барбанте в подробности.
– Он позвонил мне сегодня, и я заглянул к нему. Он болен, лежит в постели.
– А что с ним? – Арчер тянул время.
– Простуда, грипп, неудовлетворенность жизнью, – ответил Барбанте. – Венский синдром.
– Я позвоню ему завтра, – пообещал Арчер. – Может, ему полегчает.
– Он действительно в плохой форме. И причина не только в простуде.
– Это печально.
– Покорны сказал, что ты его уволил. Это правда?
– Не совсем. – Арчер выколотил трубку и принялся набивать ее табаком. Потом он долго ее раскуривал, чувствуя на себе взгляд Барбанте. – Мы пробуем другого композитора. Временно.
– Кого?
– Еще не решили.
– Амиго, – Барбанте изобразил обиду, – ты начинаешь юлить. От тебя я такого не ожидал.
«Почему бы ему не перестать называть всех «амиго»? – подумал Арчер. Его раздражал этот низкорослый, хорошо одетый, обвешанный золотом, фамильярный, уверенный в себе мужчина. – Мы и так знаем, что родом он из Калифорнии, из испанской семьи, уходящей корнями в далекое прошлое. И ему нет нужды напоминать нам об этом каждой фразой».
– Между прочим, Дом, – дружелюбно ответил Арчер, – Покорны – взрослый мужчина и сам может решать свои проблемы.
– Между прочим, амиго, – Барбанте имитировал тон Арчера, – Покорны отнюдь не взрослый мужчина. Он беззащитный, испуганный ребенок, которому многое пришлось пережить. И любая, как ты говоришь, проблема повергает его в панику.