Рассветы Иторы - стр. 64

На улице после духоты лаборатории было хорошо.

Свежий ветерок дул с востока, потому пах он хвойной смолой, а не вонючим торфяным дымом. Кзарра уже скрылась под горизонтом, потому небеса стремительно теряли багровые тона, сменяясь традиционно зеленоватыми.

Брат Сонео бросил короткий оценивающий взгляд на дозорную башню, где механические стрелки вот уже семь кругов подряд отмеряли однёшки и двушки, сплетая дни в седмицы, а седмицы в зимы. Дюжина однёшек день. Дюжина двушех однёшка. Всё просто. Вот и сейчас уже без двух десять, парой мгновений спустя серебристой искрой мелькнёт на мгновение нить Обруча, и окончательно настанет ночь. Жизнь на кампусе постепенно затихнет, разбредутся по кельям братья помладше, соберутся в барах чехвостить профессуру аспиранты, раздадут карты по своим клубам преподаватели, и только самые оголтелые из них останутся торчать в библиотеках да лабораториях, портя себе глаза при скудном газовом свете. Это ещё каков прогресс, раньше, бывалоча, и при лучине сидели, манускрипты хазаньим пером царапая.

Эх, защититься бы уже, да с дипломом под мышкой двинуть куда-нибудь в Новое Царство, поступить там на службу гильдии, например, стеклодувов Ментиса, штатным оптиком, деньги хорошие, работа статусная, всяк тебя в городе знает, всяк тебя в городе уважает. Никто не шпыняет и не обзывается. Не то что тут.

– Улизнуть решил?

Брат Сонео чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Когда профессор Гиппарх успел подкрасться?

Если прислушаться, крики внутри лаборатории тише не стали. Видимо, участие в научном диспуте и без него продолжалось самым живейшим образом.

– Простите, я не выношу всех этих криков.

– А кто их любит. Наука требует тишины.

Профессор Гиппарх облокотился на перила, пожевал губами и смачно сплюнул в вящую темноту внизу, после чего принялся задумчиво протирать полами сутаны стёкла своих биноклей.

– Сам-то в курсе, что это за пластинки?

Брат Сонео энергично затряс головой из стороны в сторону.

– Надо быть любопытнее, ты так никогда не защитишься. Слышал про полное внутреннее отражение?

– Проходили на втором курсе.

– Ну так вот, особенность его состоит в том, что спектр цветограммы при этом почти не искажается. Да, пропадают какие-то линии. Но светится при этом не сам предмет, он просто возвращает тот поток, что ему достался от источника.

Брат Сонео предпочёл помолчать, чтобы не ляпнуть какую-то глупость.

– И основной подвох в том, что в природе этот процесс почти не встречается. Всё, что мы видим, есть результат поглощения, испускания либо рассеивания света. Лишь иногда, в строго определённых условиях на границе двух сред с разными оптическими свойствами мы можем воспроизвести процесс внутреннего отражения лабораторно.

Профессор Гиппарх тяжело вздохнул, возвращая бинокли себе на нос.

– И вот мы получаем прямое свидетельство подобного процесса в естественной среде и мало того, что никто не обращает внимания, так максимум, на что нас хватает, это на басни про свалившуюся с небесей звёздную материю.

– Вы считаете, это басни?

Брат Сонео постарался, чтобы эта его реплика не прозвучала заискиванием, профессор Гиппарх этого не любил.

– Не просто так считаю, а считаю это строго доказанным! Вы помните пропавшую полосу поглощения?

Брат Сонео быстро и не думая кивнул.