Рассвет Жатвы - стр. 23

– Вместо бешеных свинят из захолустного дистрикта, которые ненавидят Капитолий… – начинает Друзилла.

– …вы становитесь четверкой приятных ребят, которые бодро выскакивают на сцену под аплодисменты своего дистрикта и рвутся принять участие в состязании! – заканчивает Плутарх.

– Да вам нужно ноги ему целовать, стоя на коленях! Может, спонсоров вы и не привлечете, но хотя бы и не отвратите. Благодаря Плутарху вы полностью преобразились! – заявляет Друзилла.

– Не мы, а Капитолий, – фыркает Мейсили. – Вы даже церемонию как следует провести не смогли, он же представил вас в выгодном свете.

– Мне нравится думать, что выиграли обе стороны, – примирительно говорит Плутарх. – И зрители ничего не заподозрили. Об этом я позаботился.

Теперь я всего лишь игрушка в руках Капитолия. Они используют меня в своих целях, а затем убьют, и правда тут абсолютно неважна. Плутарх держится дружелюбно, однако его поблажки – мое прощание с семьей, навороченные сэндвичи – всего лишь способ мной управлять, потому что со счастливыми игрушками проще иметь дело, чем с обозленными. Ради удачных кадров он готов буквально на все.

Словно в подтверждение моих мыслей дверь в вагон-гостиную распахивается, и входит Тибби с огромным тортом, на котором горят шестнадцать свечей.

Печь торт на день рождения у нас дома не принято. В день Жатвы это кажется просто неприличным. Ма с Сидом тоже без него обходятся, чтобы мне было не обидно. Зато она готовит на завтрак что-нибудь вкусненькое вроде кукурузного хлеба с соусом и экономит силы для новогоднего торта.

Готовиться она начинает за несколько месяцев до праздника: запасает сушеные яблоки, сорговый сироп, белую муку. Специи (имбирь, корица и все такое) стоят ужасно дорого, и ма покупает их буквально щепотками, завернутыми в крошечные бумажные кулечки в магазинчике Марчей. За пару дней до Нового года она готовит яблочный крем и печет шесть коржей, затем намазывает их яблочным кремом, пока не получится большая красивая стопка. Сверху ма оборачивает конструкцию полотенцем, чтобы торт постоял и хорошенько пропитался. За праздничным столом она наливает всем по большому стакану пахты, и мы объедаемся в свое удовольствие.

Так что стоящий передо мной торт, украшенный вычурными глазированными цветочками, совершенно неуместен. От свечей буквально разит Капитолием. И песня, которую поют миротворцы под командованием Тибби, хотя и привычна для жителей Двенадцатого, никогда не звучит в моем доме: она неуместна, как и торт.

Оператор из съемочной группы Плутарха, пристроивший камеру на плечо Тибби, чтобы заснять мою реакцию, – завершающий штрих позорного провала с праздничным тортом. Ясное дело, Плутарху хотелось добиться от меня бурного восторга и транслировать его на весь Панем: смотрите, мол, как хорошо Капитолий обращается с трибутами. Смотрите, как мы снисходительны к врагам. Смотрите, насколько мы выше этих свинят из вонючих дистриктов!

Мне доводилось видеть подобные ролики, где с трибутами обращаются как с избалованными питомцами. Их приводят в порядок, кормят, всячески ласкают, и они этим упиваются, играют на руку капитолийской пропаганде. Может, спонсоров у них и прибавляется, но если они выигрывают, то дома их встречают вовсе не с распростертыми объятиями.