Расстрельное дело наркома Дыбенко - стр. 26

Участие Павла Дыбенко в Февральской революции – отдельная тема в непростой и запутанной биографии нашего героя. Дело в том, что штрафной матрос Дыбенко (по его словам) во время событий Февральской революции был, что называется, в «свободном плавании», т. е. вне своего корабля, ездил куда хотел и делал что хотел. Как и почему такое вообще могло произойти? Как и почему все произошедшее в последние дни февраля и первые дни марта 1917 года с Дыбенко так и осталось для историков великой загадкой? Попробуем разобраться в этой непростой ситуации.

Казалось логичным, если бы в своих мемуарах Дыбенко описал свое участие в февральских событиях 1917 года на своем корабле, что именно он, а не кто-либо другой подвигал матросов на новую «бучу» и поднимал красный флаг, взывал к убийству офицеров и первым срывал с них погоны. Тем более что на «Павле Первом» на самом деле происходило в те дни немало событий, вызвавших большой резонанс в стране. Но наш герой почему-то никогда не желал распространяться на эту тему. В своих мемуарах он писал нечто почти фантастическое. Дыбенко утверждал, что именно 23 февраля (надо же, какое счастливое совпадение!) он был отправлен в одиночку (!) по каким-то особо важным служебным делам (!), и именно в столицу.

Итак, только что дезертир Дыбенко отсидел 40 суток на гауптвахте, и после этого, в награду за совершенное преступление, его внезапно отпускают из неблизкого Гельсингфорса (ныне Хельсинки) в Петроград по непонятным, но «чрезвычайно важным делам», причем в одиночку! Какое такое важное дело могли поручить дезертиру Дыбенко начальники – привезти на корабль партию электрических лампочек? Но для этого существовала вполне отлаженная работа службы снабжения. Починить электропроводку на питерской квартире какого-нибудь начальника? Думаю, не нашлось бы такого начальника, который доверил бы свою квартиру дезертиру, пьянице и дебоширу, за которым тянулся шлейф нарушений и преступлений. Поэтому в сообщение Дыбенко о неком «важном деле», которое якобы было ему поручено, я не верю. Странно и то, почему Дыбенко не пишет, какое конкретно дело было ему поручено. Кстати, если мы почитаем воспоминания Павла Ефимовича, то увидим, что в реальности никакого поручения он и не собирался выполнять. Тогда возникает вопрос, зачем вообще его посылали в Питер? Так, может, все обстояло иначе и Дыбенко вообще никто никуда не посылал? В очередном вранье Дыбенко я вижу лишь два возможных варианта.

Вариант первый. На самом деле Дыбенко ни в какой Петроград не ездил, а в период февральско-мартовских событий находился на родном линкоре «Павел Первый». Как флотский офицер с большим стажем службы, еще раз ответственно заявляю, что ни один здравомыслящий командир никогда бы не отпустил дезертира, да еще одного, да еще в столицу, да еще в столь неспокойное время. Разве на линейном корабле не было, кроме Дыбенко, дисциплинированных матросов или унтер-офицеров? Если все обстояло именно так, то почему же Дыбенко постеснялся рассказать о своем участии в февральских событиях на «Павле» потомкам? Гадать здесь нечего, так как причина такой забывчивости очевидна. Все дело в том, что из всех стоявших тогда в Гельсингфорсе кораблей наиболее жестоко расправлялись с офицерами именно на «Павле Первом». Их там не только убивали, им крушили головы кувалдами и вспарывали животы кухонными ножами. Это было настолько жутко, что впоследствии все революционные партии, и в первую очередь большевики, как могли открещивались от своего участия в этих кровавых событиях. Поэтому, если Дыбенко действительно находился в те кровавые дни на «Павле Первом», ему тоже пришлось откреститься. Ведь никто бы не поверил, что такой старый борец с царским режимом, такой «матросский авторитет», как Дыбенко, мог остаться в стороне от происходившего в те дни на залитой кровью палубе «Павла»? Именно поэтому и пришлось сочинять сказку о неком «важном задании» и своем срочном откомандировании в Петроград.