Расстояние между мной и черешневым деревом - стр. 3
И я останусь в полной темноте. Так она сказала.
Но мне не хочется об этом думать – я хочу, чтобы мне приснились дремучие леса и стрелы, как у Робин Гуда.
Я закрываю тетрадку и выключаю свет.
Козимо, ты мне поможешь?
Ты же все можешь, и ты такой добрый! Ты читал книжки разбойнику, хотя он много чего натворил; ты читал ему, пока тот сидел за решеткой и пока его не казнили. А как же я? Кто будет читать мне? Кто будет читать мне сказки, когда мой огонек погаснет, а мама и папа уйдут на работу?
Ты ведь любишь деревья так же, как я, и, если ты мне не поможешь, я больше не буду с тобой разговаривать. Даже думать о тебе не буду. Ты должен мне помочь – пожалуйста, придумай что-нибудь! Можешь даже не говорить мне что. А то я представлю, что ветки твоего дерева сломались и ты упал в лаву, полную крокодилов. Или на землю (что даже хуже: ведь ты решил, что больше никогда не спустишься с дерева).
Эстелла говорит, что мы сами должны справляться с трудностями, что для этого помощники не нужны. Но для меня все наоборот. Козимо, обещай, что ты мне поможешь!
3. Играть в амазонку
Мысль о списке мне подсказала Эстелла три года и одиннадцать месяцев назад. Тогда она как раз приехала из Румынии и стала работать в нашей школе. Работа охранницы заключается в том, чтобы стоять и следить за тем, кто приходит и выходит из школы.
Я сидела на черешне, когда прозвенел звонок, и я поняла, что не могу спуститься.
– Ты умеешь спуститься?
Я прищурилась и посмотрела вниз, отведя в сторону ветку, усыпанную желтыми листьями. Рядом с деревом, скрестив руки на груди, стояла женщина, которую я еще не встречала в нашей школе. Высокая, с темными волосами, и, хотя я не могла разглядеть цвет ее глаз, они показались мне огромными и черными-пречерными, так что я даже немного испугалась.
– Тогда я помогать. Потом ты идти в класс.
Она говорила с сильным акцентом. Я замерла на дереве и не шевелилась. Я очень боялась упасть.
– Поставь ногу туда, – сказала женщина со страшными глазами и показала на изгиб ствола прямо подо мной. Я крепко вцепилась в ветку, на которой сидела, попробовала вытянуть ногу, но поскользнулась, и кора под моей ногой отлетела от ствола и упала вниз. Я тут же вновь вцепилась в свою ветку, вернувшись туда, где сидела.
– Я не буду слезать.
– Значит, будешь сидеть там навсегда?
– Да.
– Ну тогда пока.
Женщина отвернулась и сделала шаг в сторону школы. Послышался хруст, она наклонилась и подняла с земли испачканные очки.
– Что это? Твои?
– Мои. Они упали, когда я лезла на дерево. Теперь я точно не смогу слезть.
– Не плачь. Не стоит.
Женщина с черными глазами вернулась к моему дереву.
– Знаешь, я тоже в Румынии часто лезть на дерево. Мне нравилось играть наверху.
Я шмыгнула носом и спросила, в какие игры она играла.
– Я играла в… эту… как они… амазонку. Знаешь, кто такой амазонка?
– Нет. Кто?
– Это воительница на коне, как мужчина. Она не боится слезать с дерева.
– Но у нее нет очков.
– Нет. Она очень сильная. И ничего не боится. Чтобы нести копье, амазонки отрезать себе кусочек груди.
– Половину груди?
– Да. Бабушка моей бабушки была из семьи амазонок, это было давным-давно.
– Неправда!
– Правда.
Женщина с пугающими черными глазами быстро закатала рукава и полезла на дерево. Я как можно крепче ухватилась за ветку. Добравшись до меня, женщина уселась на соседней ветви, как на лошади.