Расстояние - стр. 23

– Только разработал способы контакта. Никакого прямого выхода на связь, ясно? Все, что узнаете, немедленно отправляете нам.

Пауэлл кивает. Начальнику необходима информация лично для себя.

– Да, и отчеты о промежуточных результатах.

Не задумываясь, Пауэлл произносит:

– Но раньше мы никогда…

– Я знаю, как мы обычно работаем, я все еще начальник. Я знаю, что обычно вы не отправляли никаких отчетов, пока дело не завершено. Но Нокс совсем другое. Совсем. – Шеф ерзает в кресле, принимает удобную позу и продолжает: – Что же касается средств, просто скажите, что вам необходимо. – Шеф кивает, словно это все решит.

– Остальные знают, что я вернулся?

– Нет, конечно.

– Кто сейчас здесь?

– Моррис, хотя она семь месяцев назад ушла в отставку. Картер, Лисон. Кингман – экс-спецподразделение.

– Что им будет известно?

– Как обычно. – Он имеет в виду – ничего.

– А неофициально?

– Что вам предстоит очистить авгиевы конюшни. – Шеф позволяет себе легкую улыбку.

– Что им с этим делать?

– Что сочтут нужным, – отвечает шеф. – Что сочтут нужным.

Еще один кабинет без таблички на двери. На столе пропуск и список квартир, находящихся в его распоряжении. Пауэлл бросает досье на Питера Лейдлоу, и оно тяжело ударяется о поверхность.

9:35 по Гринвичу. 4:35 по восточному поясному времени.

Тея спит уже четыре часа. Он так и не пожелал ей спокойной ночи.

Йоханнсону снится человек в кабинете. Он сидит за столом, сцепленные руки лежат поверх папки с документами; на папке его, Йоханссона, имя.

Губы мужчины шевелятся, словно произносят слова, но звука Йоханссон не слышит.

Он просыпается. Пробивающийся сквозь занавески свет уже приобрел желтоватый оттенок. Часы на прикроватной тумбочке показывают 6:02. Уличное движение оживает.

Они привезли его сюда, в четырехкомнатную квартиру в южной части Лондона, вчера. С ним еще трое: двое дежурят, один отдыхает. Американец, Уитман, оказался высоким сухопарым человеком, который постоянно принимает антацид, возможно, у него язва. Его помощники молоды, скорее всего, им немного за двадцать, оба британцы, довольно опытные: от них пахнет армией, а этот запах ни с чем не перепутать. Они смотрят на него с опаской. Неудивительно, учитывая, кем он теперь стал.

По большей части Йоханссон ничем не занят. Ожидание перед началом работы – дело привычное: несколько дней подряд он одет в одну и ту же одежду, питается консервами, слушает разговоры других людей, живущих своей жизнью, – голоса соседей, звуки телевизора… С одной стороны живет женщина с ребенком, он их никогда не видел, но слышал разговоры и крики за стеной. Ребенку – мальчику или девочке? – должно быть, года три-четыре. Иногда мать поет вместе с радио и постоянно курит, из-под двери струится дым. У ребенка уже кашель заядлого курильщика.

Из квартиры с другой стороны не слышно ни звука.

Итак, он ждет. Двадцать четыре часа – ерунда. Большую часть времени Йоханссон занят очищением собственных мозгов, голова должна быть пустой. Главное – не думать о том, что может произойти. На такой работе лучше избавить себя от предположений и прогнозов, как все сложится. В девяти случаях из десяти все это окажется неверным. Он концентрируется на информации, предоставленной Карлой.

В Программе нет газоснабжения.