Расследование - стр. 11

Хорошо, что я догадался заранее изучить, что где находится на Базе по голограммам, так что вполне уверенно веду Улю в сторону столовой нашего уровня. Далеко нам идти не надо – на каждом уровне своя столовая есть. Поэтому мы спокойно топаем в ту, что… Ага, вот и она.

– Тебе что хочется? – интересуюсь я у напарницы, направляясь к синтезатору.

– Борща… – выдыхает она, но я не улыбаюсь, хотя выглядит Уля сейчас донельзя милой. Нельзя улыбаться, разозлиться может мгновенно и непонятно отчего.

Я подхожу к синтезатору, одним движением вызывая меню. Стоп, это что такое? «Борщ по-винокуровски», «салат по-винокуровски» и тому подобное соседствует в меню с обычными блюдами. Любопытно становится, просто жуть как, поэтому, переглянувшись с напарницей, выбираю «винокуровские» блюда. Интересно все же, чем они отличаются. Вот того, что самая известная семья Галактики еще и кулинары, я не знал. Синтезатор выплевывает из своего нутра поднос с выбранными нами блюдами, который я подхватываю, не позволяя взять его Уле.

Ну что сказать… действительно, вкус отличается. Обычный борщ – это еда, а «винокуровский» – просто торжество вкуса. Наслаждение, можно сказать… Такое только руками приготовить можно. Винокуровы действительно великие люди, умудрившиеся запрограммировать синтезатор на такой шедевр.

– Но Враг не мог достучаться до кого-то из… – начинает Ульяна, проглотив последнюю ложку великолепнейшего борща.

– Ты поняла, – киваю я.

На мгновение на ее лице мелькает злость, но затем напарница задумывается. На самом деле выбор у нас небольшой – это мог быть только кто-то из Ка-энин. Других вариантов просто нет. Но коммуникаторы есть у всех, я это совершенно точно знаю. Значит, нужно запросить протоколы передвижения тех, кто имел право находиться в двигательных отсеках звездолетов. То есть совершеннолетние, имеющие допуск к кораблям. Сколько у нас таких?

Ульяне эта мысль тоже приходит в голову, потому что напарница сразу же хватается за коммуникатор, посылая запрос другой группе. Но что-то мне подсказывает, что не более десятка таких разумных у нас. А это означает, что мы практически нашли. Интересно, старшие товарищи сообразят, что нужно не только установить, но и глубокое мнемографирование провести?

Спустя полчаса мы двигаемся в направлении зала совещаний, когда нам обоим приходит сообщение о раскрытии дела. Однако кажется мне, что старшие налажали, поторопившись. Вопрос теперь только в том, дадут ли нам возможность открыть рот или заткнут?

Заходим мы в зал совещаний под тихий звон коммуникаторов, оповещающих о начале нового дня. Намекают нам умные приборы о необходимости отдыхать, но пока никак.

Неужели вся наша работа Ка-энин под хвост? Сидели, пыжились, а на деле нас все равно обскакали в одном шаге от разгадки! Мне становится очень грустно, даже заплакать хочется, но Илья только головой покачивает, чему-то едва заметно улыбаясь. Первую свою реакцию – накричать на него, я подавляю, потому как хорошо напарника знаю: он понимает нечто, мне пока недоступное. Вот в таком настроении я и вхожу в зал совещаний.

– Присаживайтесь, товарищи, – приглашает нас Игорь Валерьевич, показывая на место недалеко от себя. – Старшие товарищи считают, что дело раскрыто.