Расследование - стр. 10
– Понятно, сэр... Значит, Келли... Точнее, Хьюз, сэр... Так вот Хьюз, сэр... В общем, он...
– Уэст, говорите по существу. – Голос Гоуэри резал, как бритва.
Шея Уэста побагровела. Он судорожно сглотнул:
– Там, на дальней стороне, где не видно трибун, на какое-то время, буквально на несколько секунд... В общем, сэр, Хьюз сильно взял на себя...
– Что он сказал при этом, Уэст?
– Он сказал, сэр: «О'кей, притормозим, ребята!»
Несмотря на то, что в комнате стояла такая тишина, что можно было услышать, как падает булавка, и все прекрасно слышали слова Уэста, лорд Гоуэри с нажимом сказал:
– Будьте добры повторить ваши слова еще раз, Уэст.
– Сэр, Хьюз сказал: «О'кей, притормозим, ребята!»
– Что, по-вашему, это означало, Уэст?
– Ну, вроде как он не очень старался, сэр... Не очень старался выиграть. Он всегда говорит это, когда берет на себя.
– Всегда?
– Ну, иногда...
Наступило молчание. Затем Гоуэри сказал официальным тоном:
– Мистер Крэнфилд... Хьюз... Можете задать свидетелю вопросы.
Я медленно встал с кресла.
– Утверждаете ли вы на полном серьезе, – с горечью осведомился я, – что в розыгрыше «Лимонадного кубка» я взял на себя Урона и сказал: «О'кей, притормозим, ребята!»?
Уэст кивнул. Он сильно вспотел.
– Пожалуйста, отвечайте словами, – попросил я.
– Да, вы это сказали.
– Я ничего не говорил.
– Я сам слышал.
– Этого не могло быть.
– Я хорошо слышал.
Я замолчал. Я просто не знал, что еще можно сказать. Это походило на какую-то детскую игру: сказал – не сказал – сказал – не сказал.
Я сел. Стюарды и прочие официальные представители, сидевшие за ними, смотрели на меня. Я видел, что они все до одного поверили Уэсту.
– Скажите, Хьюз, вы действительно употребляете эту фразу? – Голос Гоуэри был едким, словно серная кислота.
– Нет, сэр.
– Вы никогда не произносили ничего подобного?
– По крайней мере, в розыгрыше «Лимонадного кубка» не произносил, сэр.
– Я хочу знать, Хьюз, вы никогда не произносили ничего подобного?
Солгать или нет?
– Да, сэр, пару раз я действительно произносил эти слова, но не в розыгрыше «Лимонадного кубка» и не когда я выступал на Уроне.
– Довольно того, что вы их произносили. Мы сами разберемся, когда именно.
Он положил какую-то бумажку на дно кипы, взял другую. Глянув на нее небрежным взглядом человека, знающего свой предмет наизусть, он продолжал:
– А теперь скажите нам, Уэст, что сделал Хьюз, когда произнес эти слова?
– Сэр, он взял лошадь на себя.
– Как вы это поняли? – Вопрос был чистейшей формальностью. Гоуэри прекрасно знал ответ: это было видно по тону, каким он спрашивал.
– Когда Хьюз сказал про тормоза, я скакал рядом с ним. Затем он вроде бы слегка сгорбился и дернул лошадь, а после этого оказался сзади меня.
– Но скачку он закончил впереди вас, – злобно сказал Крэнфилд.
– Да, сэр. – Чарли Уэст метнул взгляд на лорда Гоуэри и уже не отводил от него глаз. – У меня лошадь старая, совсем выбилась из сил, и Хьюз обошел меня у предпоследнего барьера...
– А как Урон преодолел этот барьер?
– Легко, сэр. Вовремя прыгнул, хорошо приземлился...
– Хьюз утверждает, что к этому времени Урон сильно устал.
Чарли Уэст сделал маленькую паузу, прежде чем ответить. Наконец он сказал:
– На этот счет мне ничего не известно. Я-то был уверен, что Урон выиграет. Я и сейчас считаю, что он должен был выиграть. Такая сильная лошадь...