Рассказы с верхней полки. Несерьёзные заметки - стр. 3
Вот строили же когда-то…Что ни сооружение- с характером, своим видом и назначением. Не то, что наша мода на сэндвич- панели и синий профнастил…
Метрах в положенных пятидесяти от воксала- удобства. Тоже крашеное ухоженное строеньице с тёмными полуокошками вверху и буквами "эм" и "жо"…
Локомотив просипел простуженно, и мы тихо тронулись. Просто мне нравится такой оборот. Показывает он всю неоднозначность жизни, и посему понять, кто, как, когда и зачем тронулся часто невозможно, но слово это читателю намекает на некую ненормальность в нашем общем мире…
А дальше поехала назад вся Базарная за нашими окнами. Домишки, светящиеся чаще двумя-тремя окошками; сооружение с парой дли-инных труб, одна из коих шибко дымила белейшим, хотя в ночи всякий дым, думаю, покажется белым; переезд с будочкой, опущенным шлагбаумом и рабочим в жилетке и с корытом на верёвочке, заблокированным между его полосатой "рукой" и путями....
Отдельно упомяну подвешенные под фонарями световые желтоватые конусы, в коих, подобно стеклянным шарикам, которые потрясёшь- и белые хлопья кружась опускаются на крохотный пейзажик, или снеговика, вьются и падают вполне настоящие снежинки…
Тут лесопосадка сперва несмело, а вскоре окончательно закрыла жильё, никакой Базарной будто и не бывало.
А вот снег за окнами был… И, как говорится "мело во все пределы". Встречь движению нашему весело летели, степенно опускались, игриво кружились друг возле друга десятки, сотни тысяч, снежинок, а иные шалуны и вовсе забыв стыд и приличия прилеплялись одна к другой и отдавшись ветру неслись им, куда попало…
А я вдруг вспомнил окошко в бараке возле путей, где невзирая на начало только декабря электрогирляндами подмигивала тёмной ночи маленькая ёлочка. И пускай ветер, ночь и метель за стеной, а кому-то тепло, уютно и радостно… И той маленькой радости достало и нам, тем некоторым пассажирам, кому посчастливилось заметить это доброе чудо.
Пусть жизнь у этого маленького – почему-то подумалось про ребёнка- волшебника сложится хорошо и счастливо! Я вздохнул, задумался не пойми, о чём и перестал вглядываться в темень, слегка разбавляемую неверным светом из вагонных окон. А вскоре уже и думать забыл обо всём этом. Что это мы там, бишь, проезжали только что? Эй, попутчики…
Налейка
Налейка. Налей-ка хочется сказать. Тем более, что за ней вскоре деревья отступают, подпуская прямо к насыпи воду… Сначала нечто похожее не озеро, подумывающее о том , чтобы затрясинеться и уже бородавящееся местами кочками и утыканное, словно вампирячья грудь осиновыми колами серенькими пересушенными стволами-костями, в которых путается, застревает и завывает в страхе неосмотрительно залетевший ветерок… А подальше- вполне половозрело-настоящее болото, в котором, будь я водяным, болотным… на худой конец- лягушкой, счёл бы за счастье поселиться… А что? Зато уж однозначно никакой быдловатый, наглый олигарх в соседи не подселится. Разве что ночью кого конкуренты из авто в трясину выпихнут… Ну да и это ненадолго- болото же, сколько оно таких спрятало…
Проскочило торопящееся назад к Сызрани Поливаново, впереди выполз и облапил трассу Барыш. -Пиписьки-пиписьки, пиписьки-пиписьки, – выстукивают на стыках со стальной циничностью вагонные колеса и невиданный ещё пару лет назад в наших краях двухэтажный монстр, сбавив скорость попадает в Барышные объятия.