Рассказы с верхней полки. Несерьёзные заметки - стр. 15
Льва Толстого. У вас, наверняка, тоже в других городах бывает такое чувство, что вы дома, когда одна знакомая улица сменяет другую, и третья, вы уверены, тоже скоро появится на пути.
А уж сколько каждый может назвать улиц, проспектов, площадей и переулков, что, ну просто обязательно должны быть в любом уважающем себя городе… Московская привела меня к гостинице «Лада». И, хотя наше маленькое мероприятие обслуживают три другие гостиницы, где подобных мне типов ожидают от 30 до 100 мест в каждой, отсюда до «Оки» пешком минут десять, что немаловажно. Мне повезло поселиться в последний свободный номер (ей богу, случайность). Как и хотелось после дороги, он был с душем. Как мало человеку надо…
Налегке выхожу на улицу. Серо. Прохладно. Дождь. Ноги давно сырые, намокший капюшон тяжело свисает до переносицы. На объектив фотоаппарата, стоит недоглядеть, моментально капает. И всё же город нельзя не посмотреть, невзирая на погоду.
Поднимаю голову, чтоб полюбоваться домиком на противоположной стороне улицы и понимаю, что глядеть при ходьбе нужно только под ноги – опять попал в лужу.… Но дом того стоил. Над аккуратненьким каменным первым примостился лёгкий деревянный второй этаж. И всё так естественно, хотя и окрашено в разные цвета.
Снимать тоже приспособился. Оттягиваю капюшон, поднимаю аппарат к глазам, открываю объектив и ищу, откуда бы «прицелиться». А вездесущие капли все равно попадают, куда и не надо бы. Автомобили проносятся мимо и стараются подальше выбрызнуть мутную воду из луж на неровном асфальте. Джинсы мокры, будто псы метили их на ходу.
Иду вниз, там, говорят, Илья Муромец. С куртки стекает вода, но лужи уже можно игнорировать. Просто не имеет смысла выбирать дорогу, когда вода не внутрь обуви набирается, а наоборот, из башмака наружу вытекает.
И вот впереди постамент – вижу из-под капюшона.
– Ну, – думаю: – Муромец. И уже мысленно с ним разговариваю. А сам подхожу ближе и ближе к памятнику. И что-то не то. Богатырь Земли Русской в брюках, пальто, да и борода не как на картинах. И меча в руках нет, кажет пустую ладонь. И, опять-таки, мысленно, ко мне обращается…
– Здгаствуй, товагищ, ну, как тебе у нас в Мугоме? -Останавливаюсь резко.
– И вам здга… здравствовать, Илья… Владимир Ильич. Вот, город решил осмотреть.
– Гогод у нас пгекгасный, пгиятных впечатлений. Гасскажите там у себя, что меня видали. Что меня содегжат в чистоте, не забывают. Только, вот, голуби, пгетставьте… да, голуби.… А к Илье вам дальше, батенька, дальше.
Глаза протёр, как спросонья – дождь под капюшон попал – а Ленин стоит молча и только хитро улыбается. И пошёл я другим путем.
Миновал школьный двор с резво рассекающими лужи на велосипедах школьниками и отметил, что по вечерам жизни здесь поболее, нежели во время занятий. Выбрался на улицу и стал искать место, откуда пощёлкать монастырь. Места такого не нашлось, решил идти дальше и снимать по пути. Все побелено, чисто. Купола сияют, обмытые дождем. Только, пока ходил, потемнело, снимать стало и вовсе непросто. В дождь, со вспышкой, да ещё и из-под капюшона… Возвращаюсь в гостиницу сушиться и мыться.
И только после трёх часов следующего дня вышел вновь в город, освободившись. И опять под дождь. Сил осталось только-только добраться до вокзала.