Рассказы озера Леман - стр. 3
А ей уже мало было просто часто бывать с ним. Пугаясь, Светлана все яснее понимала, что он нужен ей постоянно, она не может и не хочет ни с кем его делить. Но чем требовательнее становилась она, тем уклончивее вел себя Володя. На ее настойчивые вопросы о том, будут ли они когда-нибудь вместе, он каждый раз отвечал одно и то же: «Я думаю, мы решим эту проблему». Было впечатление, что она слышит эти слова не от любимого человека, а их цедит, едва разомкнув в раздражении губы, бюрократ, к которому она пришла в роли просительницы. Стоило получить в очередной раз в ответ эту обтекаемую, ничего не значащую фразу, как ей хотелось закричать: «Не мы решим, а ты! Я-то все давно решила!»
В последнее время Светлане, измучившей и себя, и Володю, стало казаться, что он был бы рад, если бы первые строки стихотворения – «А может, это все во сне приснилось?» – оказались правдой.
Погруженная в свои мысли, она и не заметила, как они с Мэри миновали альпийские луга и прошли лагерь альпинистов, откуда любители острых ощущений начинают покорение нешуточных валлезанских вершин. Теперь тропинка, по которой они шли, вела к надвигавшемуся все ближе леднику. Вернее, к тому, что от него осталось. Снизу, из долины, он едва угадывался. По всей стране ледники вымирали. Как мамонты, которые когда-то действительно водились в Швейцарии.
Пейзаж вокруг изменился. Деревья, трава, цветы, даже земля – все осталось внизу. Вокруг были одни камни. Резко уходящие вверх пики скал, огромные оторвавшиеся от гор валуны, лежащие здесь с незапамятных времен и обросшие мхом. Порой попадались и такие, на которых образовались своеобразные садики, на манер японских, с деревьями необычной формы, искривленными ветром, исполняющим здесь роль садовника-пейзажиста.
Ноги ступали уже не по земле, а по камням и камушкам – большим, средним и маленьким, всех цветов и размеров. Под твердой подошвой ботинка каждый из них издавал свой звук: от постукивания до посвистывания. И от этого казалось, что восхождение происходит под звуки невидимого и весьма своеобразного оркестра, спрятавшегося где-то в расщелинах скал. Порой в эту каменную симфонию диссонансом вклинивалось надрывное блеяние горных козлов, которые, приняв летом серо-коричневую окраску, ловко маскировались среди камней, прячась от любопытных взоров. Определить, что это живое существо, а не камень, Светлане удавалось лишь, когда козел начинал двигаться. Но стоило ему застыть на месте, как уже становилось непонятно, действительно ли еще минуту назад здесь кто-то стоял или же это привиделось.
Светлана, иногда смотревшая под ноги, чтобы понять, какой камень издает какой звук, вдруг остановилась. Ей показалось, что среди камней что-то лежит. Она присела на корточки и увидела какой-то предмет. Взяла его и поняла, что это маленький, размером с булавку, позеленевший нательный крестик с едва различимым на нем распятием.
«Боже мой, как же я смогла разглядеть эту крохотную вещицу, совершенно слившуюся со всеми камнями вокруг? Это же невероятно!» – изумилась она.
Последнюю фразу Светлана произнесла вслух, и Мэри, шедшая впереди, тоже остановилась.
– Мэри, подойди ко мне. Только подожди, не сразу, я скажу когда.
Задумав маленький эксперимент, она положила крестик на то же место, где его нашла.