и
«ни в одной стране не должно быть наших активных боевых групп, производящих боевые акты и получающих от нас непосредственно средства, указания и руководство», а всю боевую и
«повстанческую» работу передать в распоряжение компартий
«данной страны». Причем все эти группы отныне должны
«решительно отказаться» от разведывательной
«и иной работы в пользу Военведа СССР». Прочие же группы
«активной разведки, а также военно-подрывные и диверсионные группы», не вошедшие в
«круг партийной организации», предписано было ликвидировать.
«Активную разведку в настоящем виде» предлагается видоизменить, «
для чисто военных целей» организовав
«в соседних государствах самым конспиративным образом особые пункты», никоим образом не связанные с партией –
«для подготовки к деструктивной работе во время войны в тылу противника». Расконспирированные на границе
«начальники и руководители бывшей активной разведки сменяются немедленно», а
«на нашей зоне организуются строго законспирированные небольшие боевые группы с необходимым вооружением», которые, однако, должны были приступить к действию лишь
«в случае занятия нашей территории противником». Политбюро согласилось с предложением Дзержинского, что
«пограничная зона на нашей стороне должна быть очищена от активных партизан, которые, как констатировано, самостоятельно переходят границы для боевой работы». При этом Политбюро строго указало будущим «очистителям» (т. е. чекистам):
«Не озлобляя их и оставляя на учете для использования в случае войны, их следует эвакуировать во внутренние округа». И уже для
«безболезненного проведения» масштабных мероприятий по выводу с чужих территорий этих формирований «активной разведки», их расформированию, консервации, и, главное,
«для избежания недовольства, отрыва или вырождения отдельных групп или лиц» Политбюро решило, что абсолютно
«необходимо ассигнование соответствующих сумм». На будущее, как записано, необходимо
«установление и удовлетворение твердой сметы <…> в размерах, гарантирующих организованную и выдержанную работу всех сотрудников». Все правильно: диверсии и террор – та же работа, так что энтузиазму, даже и революционному, здесь не место, даешь строгий оклад.
Все же главный «приз» достался ведомству Феликса Эдмундовича: приказано всю ответственность за состояние границ «и переход через них партизан возложить целиком на органы ГПУ». Так что ни о каком отказе от «активной разведки» нет и речи, просто отныне это дело чекистов, а не военной разведки.
Последний раз, судя по известным на сегодня документам, интерес к этой теме Дзержинский проявил 3 июля 1925 года, отписав Ягоде: «Прошу узнать и сообщить мне, как расценивают и реагируют на польское на нас (Ямполь) нападение Чичерин и Фрунзе, для внесения этого вопроса в Политбюро». Расценивали и реагировали, видимо, «как надо»: больше этот вопрос на Политбюро не обсуждали. Но как изворотлив Феликс: даже в секретнейшем документе, предназначенном для глаз буквально одного совсем уж «своего» Ягоды он вдруг употребляет формулировку «польское на нас (Ямполь) нападение», хотя обстоятельства дела давно уже выяснены, да и соответствующее решение оформлено постановлением Политбюро.
Бессарабская история
Кстати, в постановлении имелся такой интересный пассаж:
