Рассекая лёд: Обжигая меня - стр. 9
Стояла, держа ручку на тот случай, если наглый тип попытается ко мне проникнуть. Сердце отчаянно колотилось, на языке лишь ругательства крутились. Я аж кипела от возмущения и страшилась, что сосед дверь толкнёт, а она рухнет, да меня придавит, ведь на соплях держалась.
– Идиотка, – в коридоре лишь досадливо прозвучало, а потом шаркающие шаги на удаление.
Остаток ночи лежала и прислушивалась к стонам и вскрикам страсти. Парнишка сменил шумную вечеринку на трахательную.
И тут я ничего не могла поделать. Как требовать тишины? Сосед не виноват, что стены и переборки такие тонкие.
Но уже через некоторое время прислушивалась.
Это было странно, особенно для такой, как я, кто секс повидал в разных его проявлениях. Но впервые слушала любовников с новым для себя чувством – не равнодушия, отвращения, а удушливого волнения.
Мне давно забыла, что такое стыд или смущение, но сейчас была свидетелем обоюдной страсти и желания, не банального траха и похоти, а именно чувственного акта, со всеми вытекающими.
Стоны, всхлипы, методичное поскрипывание, глухой смех и рычание - это пробирало до кишок, в животе узел стягивался. Я ощущала возбуждение, которого никогда не испытывала, а между ног томительно пульсировало, словно воронка разворачивалась и мне тепла захотелось. Обычного, человеческого тепла. Мужского тепла и внимания!
Впервые за всё время, что себя помнила, я положила руку на промежность и даже чуть вздрогнула, когда острые ощущения прокатились по телу.
***
С утра пораньше пришлось озадачиться заменой замка и двери, хотя планировала это потом. Вызвонила фирму, где заказывала дверь, уточнила могут ли срочно доставить. Мне повезло – она уже была в наличии, и к обеду проём в мою квартиру закрывала новая двойная металлическая дверь с мощными, сложными замками.
А пока прибиралась, успела с соседями переговорить.
Оказывается, таких вечеринок у Тимура раньше не было. Парень хороший, а вот эту неделю что-то зачастил. Ругаться с ним никто не хотел, но и такого поведения прощать не собирались, уже составляли дружную жалобу, а на мой вопрос: «Не проще ли вызвать участкового? Или полицию?» – милый сосед отмахнулся: – «И до них дойдёт. Сначала порка общественностью и ежели не одумается... Будут проблемы сильнее – квартира всё же не в его собственности. Снимает. Вот тогда тяжёлая артиллерия пойдет в ход».
Как по мне – один звонок и парень будет тише воды, ниже травы. Но я в доме новенькая, поэтому была готова чуть потерпеть.
И послушать других.
Костику о злоключениях не говорила. Сосед хоть и раздражал, но неприятностей от Доровского ему не желала.
– Ли, – так любил меня называть Константин, когда намечалась встреча, на которой я была обязана быть. Вот и сейчас Доровский в трубку бросил короткое, – будь к шести готова.
И я была, но удивилась, когда вместо ресторана или гостиницы, остановились возле ледового комплекса.
Я молча проследовала за Доровским внутрь, а он прямолинейно шагал и даже охрана его не остановила. Мои каблучки звучно отстукивали шаг, я едва поспевала за Костиком, ведь он меня за руку держал.
Когда двери распахнулись, мы оказались в прохладе ледового катка, где, прорезая коньками лёд, с щелчками клюшек, клацаньем и грохотом столкновений между собой и ударами о бортики, катались хоккеисты. Крупные, массивные, экипированные.