Рассекая лёд: Обжигая меня - стр. 50
– Не тронь! Сколько повторять? – пригвоздила укоряющим взглядом. Он ответил упрёком, но вели бой всего пару секунд, а потом я утонула во властных руках. Не знаю, как он это сделал, но в пару движений я оказалась впечатанной в дерзкого соседа. Такого огромного, горячего и крепкого. Мою ногу толчком оставил в покое, а меня за грудки к себе дёрнул и тьма безжалостная накрыла, как болото утопленника: ни дышать, ни думать, ни видеть, даже от ужаса ощущения отключились.
Правда, на миг: томительный, волнительный, пьянящий.
Лишь от стона своего бесстыжего очнулась.
Оказалось, что судорожно цеплялась за плечи мальчишки, вжималась в него, отвечая на пьянящий поцелуй. От запаха сходила с ума, а губы его грубовато-чувственные мои таранили, порабощали, доказывая, что не мальчик он, а мужчина, привыкший брать то, что желал, кого желал.
И сейчас он хотел меня!
Я лишь поскуливала, уже на парнишке сидя. Размазывалась по нему, а он подгребал меня, ягодицы до боли стискивая ладонями огромными, горячими и властными. И когда уже ноги совсем отказывать стали, позорно всхлипнула, обвив соседа за шею, требуя продолжения. Без скромности атаковала его губы и втиралась в него бесстыдно, не скрывая, что уже истлевала от желания.
– Не знаю, что ты делаешь со мной, – охрипло простонал в губы, поцелуй сумасшедший оборвав. Без нежности и ласки за загривок от себя отрывая и в глаза мои своими злыми смотря. – Но я хочу тебя, – с чувством шепнул, прикусив за губу и без того пострадавшую, но его признание прозвучало мученически искренне. И хват на заднице ещё крепче стал – Тимур вдавил меня в себя, чтобы ощутила силу его вожделения. И впервые мне от этого было удушливо-жарко, трепетно-волнительно и до дрожи охренительно-приятно.
Впервые мне было не все равно!
У меня у самой чуть ли не судорогой лоно сжималось от похоти ненормальной, какой-то животной и остро-первобытной.
И я опять ёрзнула от нетерпения, проскулив что-то нечленораздельное.
– Бл*, – хрипло прорычал, припечатав садистским поцелуем, от которого у меня искры из глаз посыпались и слёзы потекли от бури, что парень во мне рождал. – Так хочу тебя, что прям башню сносит, – изучал меня бешено и рвано, не то раздеть хотел, не то содрать все шмотки разом.
И я улетала от сумасшествия. Рухнула бы, если не держал.
Уж было простонала: «Бери», – как в каруселью несущееся, уплывающее сознание, где господствовали обострённая похоть и яркие, оголённые чувства, которые дарили прикосновения парня, вклинилось лицо Костика. Отрезвляюще так. Взгляд тяжёлый и казнящий!
Я сморгнула, прогоняя наваждение, ещё цепляясь за Тимура, а он, обезумев, продолжал меня щупать, словно на части разодрать хотел.
– Нет-нет-нет, – не то себе, не то ему забормотала, руками в широкую грудь упираясь:
– Тимур, нельзя, – категоричней, вынуждая на миг прекратить лапанья.
– Бл*, не делай так, – прорычал сосед и я понимала его злое негодование. Дышал жадно и шумно, словно набегался до одури и теперь отдыхал.
Мне тошно от себя стало. Я не имела права на слабость.
– Тим, прошу, – прошептала виновато, но твёрдо, руками стопоря его ладони на своей заднице, которую продолжал удерживать, меня в себя вжимая.
Пока выбиралась из капкана рук соседа, головой постукивающего о спинку, он меня рывком обратно усадил, только теперь уже спиной к себе и в шею носом уткнулся, тараня моё и без того шаткое сопротивление. Поцеловал с каким-то голодным упоением, стаю неуправляемых мурашек вызывая и нагло грудь в ладонях стиснул, не обращая внимания на слой одежды.