Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота - стр. 34
– Оливия? Это ведь ты, да? Сядь и скажи мне, что ты тут делаешь. – Я постаралась сказать это как можно более бодрым тоном. Оливия была еще ребенком; когда она утонула в реке Флит, ей было не больше двенадцати или тринадцати лет. Ее очень легко расстроить, и она все никак не мжет прийти в себя после своего недавнего столкновения с Кэтрин.
Я уселась за стол и увидела в зеркале, как фигура в капюшоне медленно села рядом со мной, снова и снова смыкая кончики больших и указательных пальцев обеих рук, соединяя получившиеся кружочки и образуя из них что-то вроде звеньев цепочки – Оливия всегда повторяла и повторяла это движение, когда нервничала, так что мне приходилось смотреть на ее руки и перемещать запястье, чтобы не потерять возможность слышать то, что она говорит. Наконец она откинула свой капюшон. Я приготовила для нее приветливую улыбку, совершенно не ожидая, что выражение на ее маленьком личике окажется таким подавленным и безутешным.
– Оливия! Что стряслось? Что с тобой?
– Это из-за Кэллума. Ему очень плохо, Алекс. Что у вас случилось? Пожалуйста, расскажи мне.
– Что значит «очень плохо»?
– Я еще никогда не видела его таким. Он страшно подавлен. Я думала, Кэллум будет рад, что ты вернулась, потому что он все время только об этом и говорил, но вместо этого его настроение сейчас просто ужасно.
Меня опять охватило острое чувство вины.
– Это сложно объяснить, Оливия. Он неправильно понял ситуацию, вот и все.
Она сразу же уловила суть проблемы.
– Ты нашла себе кого-то другого, когда была в Испании? Ты его бросила?
– Нет, это вовсе не так, – быстро ответила я, гадая, когда она успела научиться схватывать суть дела буквально на лету. Ведь она же в конце концов всего лишь ребенок.
– Тогда, наверное, дело в том, что он думает, что это все-таки так.
Я поняла, что не могу объяснить ей, как все обстоит на самом деле; это было бы нечестно по отношению к Кэллуму.
– Я уверена, что он вовсе так не думает, Оливия. Вероятно, он просто не успел собрать сегодня достаточно нектара, потому что ждал меня в аэропорту. Ты же сама знаешь, как это бывает.
Оливия пожала плечами, неохотно соглашаясь с тем, что я, возможно, права. Ее нижняя губа задрожала.
– Пожалуйста, не расстраивайся, – сказала я, видя ее несчастное лицо. – Все далеко не так плохо, как ты думаешь. Да, кстати, а когда ты сама в последний раз собирала нектар?
– Ммм, собрала немного сегодня утром, – всхлипнула она, все еще стараясь удержаться от слез.
– И потом больше ничего? Ничего не собрала днем? – Она покачала головой, опустив глаза в пол.
– Этого недостаточно, – мягко напомнила ей я. – Тебе надо собрать еще нектара. Помнишь, что всегда говорил тебе Кэллум? Ты должна все время пополнять запас, хранящийся в твоем амулете, особенно когда изначально чем-то огорчена.
– Наверное, ты права. Ведь мне все еще приходится как-то существовать со всем тем, что осталось от Кэтрин.
– О, Оливия! А я-то надеялась, что ее воспоминания уже выветрились сами собой.
Она покачала головой.
– Это невозможно. Мне не избавиться от них никогда.
Когда Кэтрин впервые появилась в нашем мире и принялась всячески изводить меня, Оливия украла у нее кое-какие из ее самых важных воспоминаний. Это привело Кэтрин в еще большую ярость, и она пообещала мне, что превратит мою жизнь в ад. И ей удалось. Оливия знала, что это отчасти ее вина и что воспоминания, которые она украла у Кэтрин, носили жизненно важный характер – они могли бы помочь мне спасти всех Зависших. Но, после того как Оливия их забрала, они были утеряны навсегда. А вдобавок к тому они еще оказались перемешаны с такой злобой, что отравили саму Оливию, и с тех пор она была вынуждена все время бороться с нарастающей тоской, которая грозила поглотить ее целиком. Я чувствовала себя ответственной за эти муки, и мне очень хотелось хоть как-то ей помочь.