Расплата за ложь - стр. 25

– Эй, босяк, обожди!

Кипятилов остановился. Подбежав к нему, запыхавшаяся Клава спросила:

– Ты, баклан, где взял водку?

– В твоем сельмаге, – как ни в чем не бывало ответил пастух.

– Ломанул замок?!

– Не-а, гвоздем открыл.

– По зоне соскучился?.. Ну, блатяга, упеку тебя в казенный дом!

– Не поднимай хипиш по пустяку. За мелочовку теперь не садят. Отделаюсь штрафом.

– Показывай, что украл!

Кипятилов раскрыл пакет. Там было две поллитровки с водкой «Столица Сибири», булка белого хлеба и кругляш колбасы.

– Где остальное? – прищурясь, спросила Клава.

– Один поллитряк отдал Сумеркину. Запиши это на наш с Кузьмой счет. Мы уплатим.

– А выручку кто вернет?

– Какую выручку?! – удивился Кипятилов. – Не лепи горбатого! Деньги я не брал. Можешь обыскать. У меня в карманах пусто, как у грешника на душе.

Обыскивать Шиферова не стала. Она никогда не оставляла выручку в магазине. Хранила ее вместе со своими деньгами в тайнике на квартире. Однако для порядка спросила:

– Честно, не брал?

– Гадом стать!

– А зачем в лес направился?

– Хочу в кибитке, у старого пастбища, перекусить да вздремнуть на лавке. Не раздувай, Клаша, ноздри. Мы с Кузьмой, правда, уплатим за взятое в долг.

– Ну, алкаши!.. Прямо беда с вами…

Шиферова, брезгливо поморщившись, пошла в село, к магазину. Оглядев открытый гвоздем замочек, зацепленный дужкой за кольцо пробоя на дверном косяке подсобки, села на ступеньку крыльца и задумалась. Вот-вот должен был приехать Сидоренко, но отдавать ему деньги вдруг опять расхотелось. Очень уж подходящий выпал случай, чтобы под предлогом неожиданной кражи затянуть отдачу, а там авось еще что-нибудь удачное подвернется…

Приехавший с Денисом Филоновым Сидоренко застал Шиферову в слезах. Всхлипывая и вытирая надушенным платочком «поплывшие» от размокшей косметики глаза, Клава придумала легенду, будто приготовленные для возврата десять тысяч лежали под прилавком в магазине. Уголовный блатяга Кипятилов, пристроившийся в селе пастухом, украл их вместе с тремя бутылками водки и теперь обмывает удачу в вагончике возле бывшего пастбища, где грибники собирают шампиньоны.

– Ты не сочиняешь? – недоверчиво спросил Сидоренко.

– Ей-богу, Николай Григорьевич, сама видела, как Эдик поплелся туда, но побоялась с ним связываться, – поклялась Клава.

– Эдика я знаю, – сказал Филонов. – Подвернувшиеся на деле бабки Чайник не оставит. Поедем, шеф, к пастбищу. Отымем у нахала тысячи, пока не прокутил их.

Сидоренко согласился. По знакомой дороге управлявший «жигулями» Николай Григорьевич в считанные минуты подъехал к вагончику. Кипятилов сидел за столом с ополовиненной поллитровкой и закусывал колбасой с хлебом. Грузный Филонов, едва протиснувшись в узкую дверь, усмешливо сказал:

– Салют, Чайник.

– Здравствуй, Филин, – не прекращая жевать, ответил Кипятилов.

– Киряешь?

– Киряю. Стакана нет. Если будешь из горла, бери пузырь и глотай сколько духу хватит.

Жадный до выпивки Денис протянул было руку к бутылке, но Сидоренко одернул его:

– Брось, не за тем приехали.

Филонов, словно подавившись, откашлялся. Уставясь на равнодушно жующего Кипятилова, спросил:

– Водку у Клавки Шиферовой взял?

– Угу.

– Зачем полез в закрытый магазин?

– Выпить до зарезу захотелось.

– Сколько кусков бабок попутно прихватил?

– Нисколько. Не хочу на срок нарываться.