Расплата - стр. 37

Айса улыбнулась в ответ, уже пожалев, что предупредила детей перед сном. Неудивительно, если они проснутся от кошмаров. С другой стороны, может быть, оно и к лучшему, если предупреждение лучше запомнится.

– Не только с дядями, дорогая. Бывают и плохие тети. Не забывайте об этом. – Вероятность того, что дети пострадают от женщины, а не от мужчины, была ничтожной, но упоминать об этом Айса не стала. Пусть будут осторожны со всеми чужаками. – Отличить плохих людей от хороших бывает не так-то просто.

От такой новости глаза у них полезли на лоб.

– Ну ладно, хватит. Спать, спать. – Она вышла и закрыла за собой дверь, оставив узкую щелочку.

Выждав какое-то время и убедившись, что дети уснули, снова взяла телефон и набрала номер Торвальдюра, намереваясь потребовать от него объяснений. Что, в конце концов, происходит? Она имеет право знать. Это же справедливо. Однако Торвальдюр не ответил. Наверняка умышленно, чтобы наказать ее за то, что она не брала трубку, когда он звонил ей на работу. Айса повторила попытку еще несколько раз, но с тем же успехом. Спать она легла в том же неведении относительно происходящего, что и после разговора с Торвальдюром.

Сон, однако, не шел, и чем больше она ворочалась и крутилась, тем активнее множились тревоги и беспокойства. Дважды Айса вставала среди ночи, чтобы проверить, надежно ли закрыто окно. Во второй раз на глаза ей попался припаркованный неподалеку незнакомый автомобиль, которого не было здесь еще полчаса назад. В темноте он казался то ли черным, то ли синим, и определить его модель вряд ли мог бы человек, не интересующийся автомобилями. Если бы ее попросили описать его, она сказала бы, что он похож на те машины, которые рисуют дети: четыре колеса, четыре дверцы, капот и багажник. Но подпитывали и раздували ее тревогу не форма и цвет, а невесть откуда возникшая уверенность, что за рулем кто-то есть. Сомнения оставались, но воображение заполняло лакуны, и, когда усталость наконец сморила Айсу, она уже убедила себя, что он смотрит на ее окно. Или, что еще хуже, на окно детской.

Проснувшись в очередной раз уже под утро, она обнаружила, что загадочного автомобиля на месте нет.

Две жалкого вида фигуры спустились по ступенькам полицейского участка на Квервисгата; одна, в мятом костюме, держалась нерешительно и застенчиво, другая была в обычной повседневной одежке, видавшей лучшие дни. Не готовые к суровой зимней погоде, оба дрожали в тоненьких курточках. Имея за спиной солидный опыт службы в полиции, Хюльдар знал, что именно в это время выпускают тех, кто провел ночь в камерах. Ни одного из них он раньше не видел, но мог бы сказать, что парень в грязноватых заношенных джинсах здесь не впервые, тогда как второй, одетый и выглядящий поприличнее, попал сюда случайно и сейчас переживает шок, который, возможно, подтолкнет его к тому, чтобы взять себя в руки. По крайней мере, он уже оглядывался тайком, проверяя, нет ли поблизости знакомых, которые могли бы стать свидетелями его унижения. Второму на такие детали было наплевать. Он даже задержался на ступеньках и, выудив из кармана сигарету, закурил.

Через минуту оба скрылись за густой снежной пеленой.

Хюльдар потушил и выбросил свою сигарету и взбежал по ступенькам. Во внутренней планировке он ориентировался, а потому только кивнул дежурному и прошел дальше. Тот, к кому он пришел, Гвюдмюндюр Лаурюссон, занимал тот же офис, что и тогда, когда Хюльдар только поступил в полицию, и, по всей видимости, собирался оставаться в нем до выхода на пенсию. Другими словами, не так уж долго. Дверь была открыта, но Хюльдар из вежливости постучал.