Расеянство - стр. 46
– Консилиум признал Вас нездоровым. Вам следует побыть у нас некоторое время, чтобы мы могли понять, чем Вы в действительности больны и как Вас следует лечить.
– Вы с ума сошли! Что Вы себе позволяете?! Я здоров, и Вам это известно.
– У доктора Балассы другое мнение.
– Но он не психиатр!
– Зато уважаемый человек… Послушайте, Игнац, Ваши измышления не довели бы никого до добра, смиритесь с этим наконец. Здесь Вам будет лучше…
– Замолчите и немедленно выпустите меня отсюда!
Земмельвайс стал истово, что было сил, колотить руками по двери. Вскоре она открылась – и лучше бы этого не случалось. На бедного доктора посыпались удары кулаков санитаров, которые напоминали отбойные молотки – один, второй, третий, словно камни сыпались они на его голову. Наконец его сбили с ног и, как только он упал, стали силой закутывать в смирительную рубашку. Какой-то укол почувствовал он в предплечье, после чего глаза его стали непроизвольно смыкаться… Проваливаясь в сон, слышал он слова фон Гебры:
– Слабительное попробуйте. И обливания холодной водой.
Фердинанд Риттер фон Гебра больше не увидел этого своего больного – спустя две недели, когда он вернулся из отпуска, ему объявили, что Игнац Филип Земмельвайс скончался…
«…Общество не всегда умеет вовремя признать свои ошибки. В этом – его главная беда. Напротив, вместо их признания, зачастую оно начинает упорствовать в своем невежестве. Но оно не безнадежно до тех пор, пока, хоть и поздно, вовсе сознается и падает перед наукой и современной мыслью ниц. Вскоре после смерти Земмельвайса о нем вспомнили – Листер открыл антисептику, и тут выяснилось, что этот малоизвестный венгерский врач, оказывается, сделал свое открытие много раньше. Труды Земмельвайса стали печататься миллионными тиражами, больницы всего мира приняли на вооружение способ обеззараживания рук хлором, разработанный и внедренный им. Будапештский университет медицины и спорта назвали именем Земмельвайса, ему самому в 1906 году открыли памятник, на котором начертали: «Спасителю матерей», в его доме открыли Музей истории медицины. В 18 районе Вены есть клиника его имени и памятник ему на территории принадлежащего ей парка. Ныне весь мир знает его имя. И пусть при жизни он не получил признания, но сделанное им открытие спасает жизни людей до сих пор, подтверждая старую истину: «Лучше поздно, чем никогда».
7. Не ждали
Моисей Самуилович сошел с вагона поезда на Казанском вокзале. «Надо же, – подумал он, – отсюда улетал на самолете, а сюда вернулся на поезде…» Хотя и вернулся-то временно, проездом на перекладных, можно сказать. Но и эта минутная встреча с родным городом принесла ему немало удовольствия – погода стояла солнечная, теплая. Он заметил, что, хоть и нечасто доводилось ему уезжать из столицы за свою юную жизнь, а всякий раз, когда это случалось, погода словно бы не хотела расставаться с ним – рыдала, изливалась дождем на вымощенные брусчаткой улицы Белокаменной. Стоило же ему приехать – как солнце и пение птиц словно бы возвещали: природа этого удивительного города радуется возвращению блудного сына и просит остаться. Желательно навсегда. Так бывает иногда – срастаешься с каким-нибудь местом и кажутся тебе эти нелепые совпадения закономерностью, и вот уж на твоих глаз те же слезы, что и в глубоких лужах любимого твоего места. А уж если это еще и родина, то вообще держись…