Расеянство - стр. 35
– Сто лет тут не была, – говорила Катя.
– Неудивительно – с твоей-то работой.
– И с моей-то зарплатой.
– Давно тебе говорю, приходи к нам. Уж полгорода у нас работает – и никто не жалуется, все довольные как слоны.
– Как слонихи…
– Что? – музыка немного заглушала речь девушек.
– Ничего. Ты-то как? Как здоровье?
– Как у космонавта! А чего мне? С утра до ночи, 24/7 белковая диета. Во! Одно здоровье! Да и платят нам очень достойно!
– Знаю, только…
– Что?
– Ты слышала что-нибудь о ситуации с болезнями в доме досуга?
– Да, заведующая что-то такое говорила.
– Знаешь, что у тебя сифилис подозревают?
– Да? И что? От него же не умирают теперь. Когда совсем прижмет, пойду, пару уколов сделаю – и опять к станку.
– А люди как же?
– А что им сделается? Дорогу в больницу, я чай, все знают. А за удовольствие иногда приходится платить, причем не только деньгами…
Катя смотрела на подругу и не верила своим ушам – зная о наличии заболевания у себя самой и о том, что она, по сути, представляет опасность для окружающих, она говорила об этом так, будто речь идет об обыкновенной простуде, причем, среди тараканов.
– А своему дураку скажи, – продолжала меж тем Настя, – чтобы завязывал со своими походами, а то неровен час… Ну что он там о себе думает? Что из-за его дурости закроют дом досуга? Это ведь источник финансирования городского бюджета, причем, не самый последний. Его значимость для города колоссальная! Пойми, никому не интересно, кто там чем заразился – это личное дело каждого. А в нашей стране, как ты знаешь, общественное всегда выше личного. Потому мы и живем лучше, чем гниющие капиталисты. И тут вдруг все всё бросят и кинутся закрывать доходные, «рыбные» места!
– Боже мой, какую околесицу ты несешь…
– Определить, околесица это или нет можно так. Если основная масса населения это одобряет и поддерживает, значит, это не околесица, а очень даже разумные и здравые суждения. Выйди на улицу, спроси. 101% думает так же, как я. С тех пор, как дом досуга открыли – все изменилось в лучшую сторону. Мужья довольны, жены тоже – никто никому голову не кружит. Деньги целее, чем, когда они их на индивидуалок тратили да на бухло. Подростки счастливы и бюджет, повторяю, лопается от профицита. А мимо вас двоих счастье стороной прошло, вот вы теперь и злобствуете. Расслабься, подруга. Все еще может быть хорошо. Меняйся сама – и весь мир будет у твоих ног!
Катя улыбнулась.
– Ну, Настюха, ты прям как на трибуне…
– А ты как думала? Я в последнее время с экранов телевизоров уж не вылезаю, вот поневоле насобачилась! Так что давай – за нас, за вас и за спецназ! Кстати, заходил тут на днях один спецназовец, так такое со мной вытворял, мать честная! Сейчас расскажу, на слюну изойдешь от зависти…
Прокурор выслушал речь Моисея Самуиловича внимательно и не перебивая.
– Итак, – подытожил он, – насколько правильно я Вас понял, речь идет о распространении в городе венерических заболеваний посредством дома досуга?
– Верно.
– Это точно?
– Все пациенты описывают посещение дома досуга как раз незадолго до начала инкубации болезней. Причем, посещение одной и той же… кхм… его сотрудницы.
– Кого именно?
– Настьки-Машинистки.
– Простите, простите. Насти Шишкиной?
– Точно.
– Но ведь она работала в суде, секретарем!
– Я знаю. Оттуда и прозвище.