Расцвет Чёрной Луны. Королева-регент - стр. 8
После того как Анкильд выжил, каждый старался выказать ему верноподданнические чувства. Особенно усердствовали те, кто уже прикидывал у смертного одра короля, к какому бы лагерю переметнуться, чтобы не прогадать.
А монарх взял и выжил. И обо всём узнал. У Анкильда всегда было звериное чутьё на зарождающуюся измену. Всему виной было пророчество: «Умрёшь в гневе, узрив правду. Близкий предаст, а дальний подаст руку помощи». Анкильд боялся умереть так сильно, словно всерьёз рассчитывал жить вечно.
В тот момент я даже не подозревала, какую роль сыграю в этом пророчестве. И до сих пор считаю, что Боги не раздают их направо и налево, не рассчитывая на их исполнение. Будущее нельзя изменить, можно лишь выбрать путь, каким к нему придёшь.
Розовощёкая роза Констанция тем весенним днём выбрала свою дорогу. А я — свою.
— Я очень благодарна вашему величеству, что вы позволили мне присутствовать сегодня. Мои родители говорили, чтобы я не уходила далеко от Леса, в нём я обрету своё счастье, — разоткровенничалась вдруг Констанция, до этого робко жавшаяся ко мне, как оленёнок к матери.
До этого мы углублялись в Лес по тропинке, пока не вышли на широкую поляну, где и ждали основные участники охоты.
Мне подвели белую кобылу, Констанция села на гнедого мерина, которого привезла из родового имения.
— Ваше величество, удачной охоты! — по традиции я подъехала к Анкильду и дотронулась до его седла. — Примите моё благословение.
— Благодарю, миледи. Оно очень много значит для меня, — усмехнулся король, и я так и не разгадала, говорит ли он всерьёз или подтрунивает надо мной. — Вы согласны, ваше величество, что благо королевы в её смирении с той ролью, какой отвели для неё Боги?
Ответа Анкильд не дождался. Он был ему не нужен.
Со свистом и звуками охотничьих рожков, лаем саблезубых гончих конь умчал моего мужа вперёд, прочь от меня. От той неразрешимой проблемы, в которую он загнал себя сам.
Хотел избавиться, а потом струсил и выторговывал себе жизнь в обмен на моё спокойствие.
Я тоже пришпорила кобылу и пустила её рысью, позабыв об этикете, который предписывал дамам плестись шагом, негромко переговариваясь о славной охоте. Нет, не будет мне спокойствия.
Тогда я впервые задумалась о том, чтобы освободить Анкильда от его страданий. Вместе нам быть в тягость, скольких бы детей я не родила мужу, он всегда будет надеяться, что очередное бремя доконает королеву из чужих земель.
— Ваше величество, осторожно! — господа из свиты, которых король не удостоил чести скакать рядом с собой и вторыми-третьими проткнуть остывающую тушу зверя.
Эсмонд, мой лорд, тоже был там, в гуще событий. Он скакал на лошади, и его тонко очерченные губы складывались в лёгкую улыбку. Он был свободен.
На краткий миг, но свободен.
И тут, когда ветер и ветки деревьев хлестали меня по щекам, мысль начала оформляться. Если мы с Анкильдом больше не хотим быть вместе, то одному из нас придётся уйти. Либо мне в обитель послушниц Матери-Богини, либо ему.
В страну Теней.
Внезапно кобыла встала как вкопанная, словно наткнулась на невидимую преграду. В эту ночь, предшествующую охоте, я почти не спала.
Дрёма обходила мои покои стороной, несмотря на отвары целителей и ласки Эсмонда, щедро обрушенные на мою голову накануне.
И в этом насильном бдении я словно услышала женский смех. «Я всё сделаю, мой король», — говорила дама и снова рассмеялась так, как радуются жизни беззаботные дочери влиятельных семейств.