Рапа - стр. 5
– Привет, папа. – наконец сказала она.
Ответа я, естественно, не разобрал, поэтому ее диалог с отцом приходилось домысливать, что сделать было не так уж трудно. Сводился он к тому, что родители ее очень любят и надеются, что она одумается и вернется домой, естественно, без меня (о том, как она это сделает, отец, видимо, не задумывался, так как дать дочке в дорогу хоть сотню завалявшихся рубликов на карманные расходы он так и не сподобился, и по сему Светлана была сейчас полностью на моем обеспечении). Затем следовал быстрый Светин ответ о том, что она их тоже очень любит, но ничуть не меньшие чувства питает и ко мне, а по сему, домой вернется не раньше, чем через десять дней, когда закончится наш заезд. Далее следовал долгий монолог отца, в котором я несколько раз разобрал свое имя и парочку выражений, от которых моя девушка покрылась легким румянцем. Видимо, мой будущий тесть выражал мне всяческое почтение и горячо признавался в любви ("Пламенный привет!" – "Чтоб ты сгорел!"), и даже зачем-то несколько раз упомянул мою маму, видимо, благодаря ее за то, что эта милая женщина произвела на свет такого чудесного ребенка, который, еще один ему пламенный привет, увез его любимую дочку в Богом забытое место за тридевять земель.
Не знаю точно, что иссякло первым – терпение Светы, словарный запас отца (который, естественно позвонил не для того, чтобы ругаться, а чтобы просто узнать, как дела у дочери, не обижаю ли я ее), или же деньги на счету его мобильного телефона, но попрощались они практически одновременно. Света сказала: "Папа, по-моему нам лучше сейчас этого не обсуждать", отец ответил что-то о ее долге перед родителями и о моем шалопайстве, и почти пятиминутный разговор благополучно иссяк.
Света обернулась ко мне, и в глаза ее блестели слезы. Я обнял ее, и нежно провел рукой по волосам, пытаясь успокоить.
– Не волнуйся, у него это пройдет. Это нормально для всех родителей, бояться, что они потеряют дочь.
– У него не пройдет. – всхлипывая ответила она. – Для него это все не просто так… Одну он уже потерял, поэтому так и трясется за меня… Да ты и так все знаешь.
Да, пожалуй, что знал. Уже два года, как знал.
Сдвиг родителей на воспитании собственного ребенка – это вообще случай достаточно тяжелый. Когда тебе с раннего детства не дают ступить и шагу без помощи родных, когда бабушка приносит тебе в школу пирожки с клюквенным морсом, чтобы ребеночек не умер с голодухи, когда приходит переобуть и переодеть тебя перед уроком физкультуры – после этого всего трудно вырасти нормальным ребенком. По себе знаю, так как испытал это на собственной шкуре. Слава Богу, что к десяти годам (моим, разумеется), моя бабушка окончательно заболела старческим маразмом (благо, что из-за развившегося склероза о маразме она быстро забыла), и по сему отстранилась от моего воспитания, увлекшись другими, не менее бесполезными занятиями.
Впрочем, маразм моей бабушки не имеет к Светлане ни малейшего отношения. Ее ситуация была другой и, пожалуй, на порядок хуже моей. Коренное отличие заключалось в том, что в своей семье я был единственным ребенком, а у Светы была старшая сестра, обогнавшая ее на двенадцать лет. Казалось бы, именно поэтому мне, единственному ребенку, и должны были посвятить больше заботы, нежели ей, но нет! Дело в том, что Светина сестра, носившая гордое имя Елена (видимо, в честь Елены Троянской, из-за которой, как известно, разразилась жуткая война, прогремевшая на весь античный мир), ухитрилась выскочить замуж лет, этак, в двадцать. Родители, наверное, были против – таких подробностей я не помню, хотя предполагаю, что это было так, ведь на то они и родители, чтобы слать пламенные приветы своему зятю, но все же приняли Сашку в свою семью. Или, быть может, уступили ему Ленку… Детали.