Раны, нанесенные в детстве - стр. 3
…Вечерами, после того, как успокаивался "поддатый" отчим, избитый или униженный парнишка, свернувшись "калачиком" под тонким одеялом в кроватке своего младшего брата, беззвучно плакал, к нему приходил котенок. Животное легко запрыгивало внутрь между деревянными прутьями, котёнок ложился в кроватку рядом с парнишкой, начинал мурлыкать....
Под эти звуки Семен, наконец, успокаивался и засыпал....
Недолгое Сёмкино счастье закончилось через пару недель.
Молоко в банке однажды скисло, другой еды для котенка не было.
Котенок заболел животиком и стал какать не только в коробку с песком – вообще по всей квартире.
Лечить его никто даже и не пытался.
Участь единственного друга Семена – котенка с голубыми глазами – была предрешена.
Котенок должен был умереть.
– Бери кота! Пойдем! – сухо сказала мать тоном, не терпящим возражения. В руках она крепко сжимала крохотный серый кулек – в таких в сельпо заворачивали конфеты на разновес....
…– Бросай! – приказала мать, стараясь не смотреть в глаза сыну. – Бросай! А то Лёня нас с тобой вечером прибьет!
Семен прижал котенка покрепче к груди. Его мать велела ему утопить его единственного друга в этом чужом и страшном мире.
Единственного.
Он никогда не сделает этого!
Но если он сейчас не утопит котенка, вечером отчим опять изобьет и его, и мать.
"Пусть бьет"! – думал парнишка, глотая слезы. – "Но Ваську я топить не буду!
…Но тогда он опять изобьет мать"!
Мальчик прижал к себе котенка, всхлипнул. Грязным рукавом фуфайки вытер сопли…
Его душа разрывалась на части.
Отчаянные крики избиваемой отчимом матери заполняли его сознание всякий раз, когда мать произносила слово "Лёня".
И Семён понял, что выбора у него – нет.
Если он сейчас не убьет котенка, вечером отчим будет до потери сил избивать его мать.
Мать было жалко....
Семён в последний раз прижал к тебе теплое тельце котенка, грязным кулачком растер слёзы, закапавшие из глаз, растёр по лицу споли, капавшие из носа, шагнул к реке....
– Постой! – окликнула его мать. У мальчика от безумной надежды екнуло сердце. – Он выплывет и придет обратно домой. Нужно привязать на шею камень. Лучше – несколько. – Мать вынула из кармана старый чулок, протянула сынку. – Вон там много гальки. Набери!
Семен, действуя словно сомнамбула, начал отбивать ногами примерзший галечник и набивать им старый детский чулок, скорее всего – свой собственный. Одной рукой он по-прежнему прижимал к себе единственного друга.
– Привяжи камни к шее! – потребовала мать, понимая состояние, в котором находился ее сын. – И бросай!
Семен негнущимися пальцами обмотал чулок с камнями вокруг шеи котенка, проглотил слезы, размахнулся....
…Котенок плюхнулся посреди неширокой, но быстрой речушки, активно заработал лапками, выгребая к берегу. Чулок с камнями неудержимо тянул его вниз.
Крохотное тельце держалось на плаву еще несколько секунд, потом исчезло в глубине…
Семка присел на корточки, перестал сдерживаться; разревелся в голос.
Подошла мать, сунула ему в руки кулек из серой бумаги. – Это тебе! – сказала она. Парнишка машинально взял.... В кульке оказались приторно-сладкие сушеные финики. Семка машинально сунул в рот один из них....
....Семен Аркадьевич проснулся. Сердце бешено колотилось в груди, по щекам текли слезы.
За окном серел ранний рассвет… Лениво гавкнул, громыхнул цепью соседский пес, где-то высоко в небе просвистел "Боинг", заходящий на посадку в Толмачево; рядом тихо посапывала супруга.