Раненые звёзды - стр. 20
– Даже спрашивать не буду, что ты там делала, – сказал я, – но плато километров восемьсот в длину! Часов двадцать полета. Это что за батареи-то такие?
– Хорошие батареи, – улыбнулась Катя, – на биоорганических пептидных молекулах. Металлоидно-литиевые. В магазине такие не купишь. Кстати, достань их, они в отдельном кармане сбоку. И в другом кармане – твой полетный комбез. Пора одеваться. Не лето все-таки.
Я достал ячейки с батареями (черные пластиковые коробки с влагозащищенными клеммами) и свернутый рулоном комбез. Аккумуляторы передал Кате, и она приладила их в специальные ячейки у себя на поясе, соединив проводами с двигателями и полетным контроллером. Внутри рулона с комбезом, в отдельных чехлах, оказался легкий карбоновый шлем и ветрозащитные очки. То, что все это дело идеально подошло по размеру, меня уже не удивило.
– Давай скорее! – торопила Катя, пристроив себе за спину винт, который успел обзавестись защитным кожухом, – ремни мягкие, и довольно широкие. Постарайся устроиться комфортно.
Она пристегнула меня к себе несколькими полимерными лентами, которые на груди, под копчиком и бедрами образовали что-то вроде двух широких треугольников. Удобство, конечно, было сомнительное – но вполне терпимо. По крайней мере, ноги не должны были затекать. Правда, здорово мешал рюкзак с деньгами, который я, конечно же, и не подумал оставить. Его пришлось повесить спереди. Кобуру с «артефактом» я спрятал за пазухой, чтобы при любых обстоятельствах (вроде жесткой посадки) она осталась при мне.
Стараясь идти в ногу, мы выбрались на трассу. Стропы натянулись, заранее выложенный на траве у слепого поворота дороги купол чуть приподнялся. «А что, если машина сейчас проедет? – успел подумать я, – что, если кордон сняли? Или те, кто стоял на кордоне тоже исчезли?» Но Катя уже запустила двигатель. Мы начали разбег. Должно быть, со стороны это было презабавное зрелище: бежать в сцепке было ужасно неудобно, тем более что делать это приходилось довольно быстро. Электрический мотор работал почти бесшумно. Из-за этого казалось, будто силы в ногах вдруг стало ненормально много. Несколько секунд такого странного бега – и мы поднялись в воздух.
Ощущения было очень необычными. Взлет на электропараплане пассажиром в тандеме мало чем напоминал приземление на обычном военном парашюте с круглым куполом. Сильнее всего меня напрягало отсутствие контроля над происходящим. Я не чувствовал аппарат, не чувствовал мощность двигателя. Во время старта мне показалось, что мы взлетаем слишком резко, и купол не выдержит такого угла атаки. Скорость упадет, купол погаснет, и мы упадем. А высота уже была приличной – метров пятьдесят. Но ничего подобного не произошло. Аппарат набрал еще пару десятков метров, и выправился.
Мы бесшумно скользили в хрустальном воздухе над самыми верхушками осеннего леса. Больше всего это было похоже на полет во сне. Наверно, нужно было расслабиться, и получать удовольствие, но я все с тревогой глядел на горизонт – не появятся ли облака? Парапланы очень ограничены по погодным условиям; на них нельзя летать, когда сильный ветер, резкие перепады температуры, туман или осадки. И, если уж совсем честно, такие наблюдения за погодой мне помогали отвлечься от других, более прозаических вещей. Мы висели в подвесе так удачно, что крупные упругие груди Кати массировали мне плечи. Похоже, у нее под комбезом бюстгальтера не было. Скажите, пожалуйста, какой мужчина нормально выдержит такую многочасовую пытку, не имея возможности даже нормально пошевелиться?