Рандиана, или Похотиада - стр. 12
Конечно, я не буду настаивать на том, что утяжеление и отвердение моего члена объяснялось единственно бальзамом Пинеро, но берусь утверждать, что никогда до этого я не испытывал такого желания. Возможно, на меня подействовало щедрое угощение, а возможно, это было следствием той игры под столом, которую я затеял. Поэтому когда я вышел в ярко освещенный холл и поспешно проследовал наверх в роскошную гостиную, я не мог не поздравить себя с этим, так как мой член торчал, как кол, чего уже не могли скрыть даже брюки, которые так не вовремя подвели меня.
6. Veni, vidi, vici!
Опасаясь, что если я войду в комнату дезабилье, то напугаю Люси, и будучи уверен в том, что неприкрытая плоть может шокировать невинный взор, я как мог постарался скрыть ее за материей брюк, после чего заглянул в щелочку двери, оставленной приоткрытой.
Люси сидела, откинувшись на софе, в том состоянии ленивого полузабытья, которое свидетельствует о том, что обед пошел ей впрок и что пищеварение обслуживает аппетит, как усердная и послушная служанка.
Вид у нее был такой шаловливый, а на губах играла такая очаровательная улыбка, что, стоя в дверях и наблюдая за ней, я не решался войти и нарушить ее грезы.
«Возможно, – думал я, – она сама утешает свою киску, и сейчас, наедине…» Но тут же отбросил эту мысль, поскольку нежное личико Люси и ее живые голубые глаза свидетельствовали о том, что это невозможно.
В это мгновение произошло нечто, наведшее меня на мысль о том, что Люси все же иногда утешает саму себя и уже готова к этому, потому что она засунула руку под платье и, задрав нижнюю юбку, принялась внимательно разглядывать нижнее белье.
Конец ознакомительного фрагмента.