Рандеву с Валтасаром - стр. 42

– Тогда кто? И главное – зачем? Почему убийца так рисковал? Почему он решил его убрать? Ведь убийца знает, что в вашей группе есть несколько высококлассных профессионалов. И он наверняка понимал, что убийство вызовет еще большие подозрения. Но он пошел на это преступление. И тогда я спрашиваю себя: почему он на это решился? Ведь гораздо легче было бы убрать Густафсона таким образом, чтобы он исчез, а не стрелять в него, оставляя труп в отеле.

– Не знаю, – сказал Дронго, – возможно, что у него были какие-то мотивы. А возможно, он не один…

– Семейные пары, – вспомнил Вейдеманис, останавливаясь. – Подожди… У вас три семейные пары. Турки, украинцы и испанцы. Испанцы жили в отеле?

– Нет, – ответил Дронго, – у них был номер в отеле, но они оставались дома и приехали в отель только на последнюю ночь.

– Ночь убийства.

– Это ничего не значит, – возразил Дронго, продвигаясь вперед. Вейдеманис шел за ним следом. – У испанцев действительно есть квартира в Мадриде, и я бы на их месте поступил точно так же. Они оставались у себя дома и приехали в отель только для того, чтобы рано утром успеть сдать багаж, который грузят каждый раз отдельно. С точки зрения логики все верно. И потом, Альберто Порлан слишком известный человек, чтобы его подозревать.

– А его жена? – не унимался Вейдеманис. – Ты можешь поручиться и за нее?

– Пока нет. Пока я думаю над этим и подозреваю ее, как и остальных.

– Тогда скажи, кого именно ты еще подозреваешь, – прямо спросил Вейдеманис.

– Во всяком случае, всех, кто был в эту ночь в нашем отеле. Хотя, с точки зрения убийцы, гораздо лучше иметь сообщника в группе. Нужно будет обратить внимание еще на две семейные пары. Украинцы и турки. Хотя с украинцами сложнее. У этой девочки тяжелый характер. Скорее, не тяжелый, а своеобразный. Она вся состоит из углов, а это встречается довольно редко, и наверно поэтому вызывает у меня такой интерес.

– Я проверил турок, – сообщил Вейдеманис. – Тургай Фисекчи не только поэт, но и общественный деятель. Член запрещенной в Турции коммунистической партии. Это, конечно, самый подозрительный момент.

– Значит, хороший поэт, – улыбнулся Дронго. – Ты не знаешь истории турецкой литературы, Эдгар. Там все известные имена – это люди с левыми убеждениями. Назым Хикмет, Факир Байкурт, Яшар Кемаль, Азиз Несин. Ты жену Фисекчи проверял?

– Она действительно врач, – ответил Вейдеманис, – стажировалась в Стамбуле, в Мюнхене.

– Понятно. Запомни номера телефонов, которые я тебе продиктую. Несколько телефонов в Германии и Англии. Эти номера я нашел в записной книжке Густафсона.

– Ты все-таки был у него в номере! – произнес потрясенный Вейдеманис. – Значит, это ты украл его деньги, чтобы навести полицию на ложный след. Но зачем, зачем ты так сделал?

– Я жил в соседнем номере, – объяснил Дронго, – и если бы убитого Густафсона нашли с пачкой денег и нетронутыми кредитными карточками, кто-нибудь мог вспомнить, как мы с ним немного поспорили утром, после пресс-конференции. К тому же, мне показалось странным, что убийца оставил дверь открытой, словно приглашая меня войти в номер. Это было не совсем логично со стороны убийцы, а меня всегда беспокоит нелогичность поступков серьезных людей. Поэтому я решил, что будет лучше, если полиция станет отрабатывать версию убийства с целью ограбления. В конце концов, у словака действительно украли ноутбук. А убийцу испанская полиция все равно не найдет. Он находится рядом с нами, в этом «Экспрессе».