Рандеву с петлей на шее (сборник) - стр. 36
– Понятия не имею, – тут же ответил Бортников.
– Могут это быть профессиональные проблемы? Конкуренты, к примеру?
– Да вы что! – засмеялся Бортников. – Во-первых, с конкурентами мы так или иначе знакомы, общаемся. Из тех, что представляют значимость на рынке, я со всеми знаком. Вполне адекватные люди, не бандиты, не убийцы. Во-вторых, зачем убивать кого-то из конкурентов? Наша фирма ведь все равно продолжает функционировать! И потом – на даче, ночью… Никто и не знал, что он туда поедет, только свои. И впустить ночью в дом он мог только своего. Вот и получается, что я ответил на ваш вопрос.
– То есть высказали предположение, кто мог его убить? Кто-то свой. Так получается?
– Получается, так, – согласился Бортников. – Хотя мне невозможно представить, кто из своих мог это сделать. Если вы имеете в виду членов семьи, то это бред.
– Кстати, кто-нибудь знал о том, что вы должны с ним встретиться?
– Я никому не говорил, а Алексей – не знаю. Ну, Рита знала, конечно. Дети, наверное. Ну и что?
– А здесь, в офисе?
– Я особо не скрывал этот факт, – признался Григорий. – В этом же не было никакой тайны! Секретарша знала, к примеру.
– Она давно у вас работает?
– Пять лет, – ответил Григорий Дмитриевич и улыбнулся: – И убивать Алексея у нее никаких причин не было. Он ей нормально платил, даже в кризис не уволил и зарплату не урезал, как поступили многие наши коллеги.
– А о любовнице Водопьянова что можете сказать?
– О ней я уже все сказал, и большего она не заслуживает. Совершенно незначительная личность. Стандартная история о «стареющем кошельке» и продающейся ему блондинке.
– Как вы цинично охарактеризовали их отношения, – усмехнулся Гуров.
– Как есть, – пожал плечами Григорий. – Но как бы к ней ни относиться, а убивать ей смысла нет. После его смерти она пробкой вылетает из квартиры и лишается денег. Остается у разбитого корыта, по сути.
– А Алексей Викторович случайно не включил ее в завещание?
– Да вы что! – Бортников посмотрел на полковника как на больного на голову. – Алексей был далеко не дурак. Он все завещал жене и детям. Кстати, как раз Лазарев помогал ему грамотно составить завещание. Это было где-то года два назад.
«За два года многое могло измениться», – подумал Гуров, а вслух спросил:
– А в вашей фирме среди сотрудников нет кого-то, кто мог желать смерти Водопьянову?
– С какой стати? – хмыкнул Бортников.
– Вот вы только что говорили, что ваши коллеги начали массово увольнять сотрудников в условиях кризиса. Секретаршу, допустим, вы оставили. А кого-то другого?
– Никого мы не увольняли, у нас и сотрудников-то… – начал Бортников, но вдруг замолчал на полуслове.
– Что такое? Вы что-то вспомнили?
Он неопределенно развел руками, словно сомневаясь, потом сказал:
– Я просто не хочу увести вас по ложному следу. Так можно приплести сюда целую кучу персонажей, которые не имеют отношения к убийству и только расширят круг подозреваемых.
– Ну, сейчас его не мешало бы расширить, потому что пока он вообще не определен или же определен очень расплывчато, – высказал свои соображения Гуров.
– Хорошо, – сдался Бортников. – Был не слишком приятный инцидент с одним из сотрудников. Его действительно пришлось уволить, но только по его собственной вине – он повел себя не очень добросовестно, и с ним пришлось расстаться. При увольнении он повел себя довольно грубо и агрессивно, накричал всяких гадостей и угроз и ушел. Но убить Алексея он не мог.