Ранчо - стр. 32
– Ты не имела тогда для него никакого значения, – тихо произнесла она жестокие, ранящие слова. – Как бы ты его ни любила, для него оказалось важнее другое. У него была собственная жизнь, свои друзья, мечты, разочарования, беды. Как бы ты ни хотела, ты бы не смогла заставить его делать то, чего ему не хочется, и не делать того, что хочется. Другое дело – если бы он сам к тебе прибежал, умолял его остановить… Но он никогда бы так не поступил: он был слишком погружен в себя – совсем как ты сейчас. – Таня говорила серьезно, как никогда, понимая, что подруге нужны именно эти слова.
– Я бы ни за что так не поступила, – возразила Мэри Стюарт, прикованная взглядом к фотографии сына – казалось, мать спрашивает его, почему это случилось. Впрочем, все давно знали ответ. Все до смешного просто.
Девушка, которую он любил четыре года, погибла в автокатастрофе на обледенелом шоссе в Нью-Джерси, и Тодд четыре месяца пребывал в непрекращающейся депрессии. Никто не догадывался о силе его страданий, его отчаяния после гибели любимой. На Пасху он вроде бы повеселел, и все решили, что Тодд начал приходить в себя. Но никто не догадывался, что он тогда, вернувшись в Принстон, принял страшное решение. Как близки в те дни были мать и сын! Они долго гуляли в парке, беседовали на философские темы, смеялись, он даже затрагивал, пусть в общих чертах, тему своего будущего и признался, что теперь верит в вечное счастье. И в первую же ночь после возвращения из дома покончил с собой – за две недели до двадцатилетия в своей комнате в Принстоне.
Его нашел парень, живший по соседству; пришел о чем-то попросить и обнаружил Тодда в постели спящим. У парня сразу же возникли подозрения – он его осмотрел, попытался сделать искусственное дыхание, потом вызвал пожарных и полицию. Как выяснилось, Тодд пролежал к этому времени мертвым несколько часов.
Юноша оставил каждому в семье по записке: наконец-то он спокоен и счастлив. Конечно, это трусость с его стороны, он сожалел, что причинил им боль, но жизнь без Натали невозможна – он проверял, – и просил простить его и найти утешение в мысли, что отныне они с Натали навечно пребудут вместе на небесах. Родители считали, что сын еще молод для женитьбы, но он все равно собирался сделать это летом, после выпуска. Теперь они в некотором смысле обвенчались…
И сразу же после случившегося и еще долго потом Билл обвинял в трагедии жену. Он твердил, что это Мэри Стюарт вбила сыну в голову разные глупости и романтические иллюзии, позволила ему слишком сильно увлечься Натали и на целых четыре года потерять рассудок. Если бы мать не сделала его настолько религиозным, он не заразился бы абсурдной верой в Бога и загробную жизнь. По убеждению Билла, Мэри Стюарт подготовила трагедию, а посему самоубийство Тодда лежит всецело на ее совести. Подобные обвинения она бы еще стерпела, но сама не могла пережить ужас утраты единственного сына – первенца, света в окошке, подарившего ей столько радости, внушавшего матери такую гордость…
Слушая Мэри Стюарт, Таня воображала, как хватает Билла за плечи и что есть силы трясет. Никогда еще она не слышала до такой степени безумных обвинений мужа в адрес матери его детей – ясно, что он пытается облегчить собственную боль, заставляя мучиться Мэри Стюарт. Последствия для самой Мэри Стюарт тоже нетрудно угадать: душа ее уже мертва – при смерти может оказаться и плоть.