Ралли Родина. Остров каторги - стр. 25
Я оглянулся на наши «Уралы», которые рядком стояли позади. Иронично, но их путь на Сахалин занял полтора месяца – куда больше, чем я планировал потратить на сам мотопробег. Погрузив их на платформу в Москве, мы отправили нашу технику на остров, где ребята из местного байк-клуба «Вольфганг» любезно приняли ее и определили в гараж до нашего приезда.
– Ностальжи? – спросил Лама.
– Она самая, Борь, – с улыбкой сказал я. – И ведь заезжал сюда, относительно недавно, когда в архиве копался… а все равно в душе что-то шевелится, когда к этому дому подхожу.
– Все места, где мы пребывали достаточно долго, оставляют кармический след определенных оттенка и глубины, – философски изрек Боря. – Так что ничего удивительного.
Он был в своем репертуаре – любой жизненной ситуации Лама находил подходящее объяснение, основанное на восточной мудрости.
– Кармический след – это очень верно, – пробормотал я, снова окидывая взглядом дом.
Случалось тут и хорошее, и плохое, но в общем и целом впечатления остались сугубо положительные. Наверное, всему виной окружение – мне повезло вырасти в атмосфере любви и взаимовыручки, причем речь шла не только о маме и дедушке: когда у кого-то случались проблемы, на помощь приходили соседи, коллеги и просто хорошие люди. Причиной тому была обособленность от материковой части страны: сахалинцы на острове понимали, что помощи «с большой земли» ждать особо не приходится, а потому держались вместе, словно одна большая семья.
«Ах, какое было время…»
Дверь моего подъезда открылась, и наружу вышел мужчина примерно моих лет. Лицо его показалось мне до боли знакомым.
– Серега, Олифиренко, ты? – спросил я, не веря своим глазам.
– Макс?.. – неуверенно пробормотал он.
Судя по его удивленной физиономии, он тоже слегка опешил от такой неожиданной встречи.
– Серега! – улыбаясь во все тридцать два, воскликнул я куда уверенней, чем прежде, и пошел к нему, а он в свою очередь – ко мне.
Мы, поколебавшись недолго, обнялись.
– Ты чего, тут до сих пор? – спросил я, мотнув головой в сторону родной многоэтажки.
– Ну а то куда ж я денусь? – хмыкнул он. – Живу себе, помаленьку…
– И чем занят?
– Да так, тружусь то тут, то там… Но что мы все обо мне да обо мне? Тебя-то сюда каким ветром? Ты ж вроде во Владимире обитал, потом, кажется, в Москву перебрался…
– Да, в Москве и живу. Дело у меня свое, сигарами занимаюсь и мотоциклами. Что еще… Женился, трое детей. В общем, все здорово.
– Даешь… – протянул Сергей.
В голосе его мне почудилась зависть.
– А это – твои друзья, из Москвы? – спросил он, неуверенно махнув рукой в сторону моих спутников.
– Да-да, именно так.
Я по очереди представил всех моих компаньонов и вслед за последним рукопожатием сказал:
– Я еще к Андрюхе Ермакову хотел зайти, не знаешь, там же он живет или уже нет?
– Ох… да даже и не знаю, – наморщив лоб, ответил Серега. – Как-то мы с ним… не особо. Со школы его не видел.
– Ну, даете, – хмыкнул я. – А вроде город такой маленький… и на тебе – потерялись.
– Ну взрослая жизнь же… Все заняты… У всех свои дела…
Я окинул Серегу задумчивым взглядом. На того парня, с которым мы дружили почти тридцать лет назад, он походил уже весьма условно – теперь это был взрослый мужчина, типичный сахалинец, с небольшим пивным животом, проседью в темных волосах и серыми потухшими глазами. Он явно давно смирился со своей участью и никуда уже не рвался.