Ракетное утро России - стр. 17
Около дома Засядько на Малой Бронной ему встретилась троица мужичков, примерно таких же типажей, что убили Мишеньку и отняли вещи. Долговязый интеллигент в старой шинели и в тёртом картузе их не заинтересовал. Теперь в Москве себя свободно и безопасно чувствует только нищий?
В подъезде было накурено. Дверь приоткрыла прислуга-повариха, лет шестидесяти. Через цепочку ответила:
– Барин уехать изволили. В Петроград они. К масленице вернутся.
Дверь тут же захлопнулась, пресекая перспективу любого дальнейшего разговора, например, попросить сударыню-гражданку Засядько.
– Непруха, да? Шоб я так жил!
Георгий обернулся и увидел источник табачного задымления – мелкого лопоухого шкета лет шестнадцати на вид, завернутого в грязную тёплую доху. Он сидел, скорее даже – восседал на ступеньке следующего лестничного марша. Из рукавов дохи торчали худющие руки. В зубах тлела самокрутка.
– Верно. Так я и живу. Приехал к Засядько из Парижа, и вот…
– Тю! Не похож ты на парижанина, фраерок. Та ладно. Я из Одессы, – отрок смачно сплюнул. – Но и мне не подфартило. Старая коза смотрит на меня, шо раввин на сало, и грозится дворника звать. Тебе хоть ответила – до масленицы. Ой вей, теперь неделю в Москве бейцы чесать?
Не сразу сообразив, какая именно пикантная часть тела зовётся «бейцами» на одесском арго, Георгий почувствовал толику интереса.
– Тоже к Александру Степановичу? Зачем тебе?
Подросток выпустил к потолку густую струю самосадной копоти.
– Дивись, деревня. Voyage interstellaire, что в переводе с французского означает – межзвёздное путешествие, – он извлёк из-под отворота дохи невероятно засаленный журнал. – Чо ржёшь как от щекотки?
Георгий сел рядом, морщась от дыма, более едкого, чем касторовый выхлоп аэропланного мотора «Гном».
– Не ждал, что ты читаешь по-французски.
– Гляди, что пишет этот лягушатник, – продолжил оборванец, явно кичась знанием языка, хоть его произношение оставляло желать много лучшего. – Mission vers les étoiles semble possible, même si elle représente un défi technique et économique considérable qui a peu de chances d'être relevé avant plusieurs siècles. Ща переведу. Во, миссия к звёздам возможна, но из-за всяких проблем, то да сё, состоится только через несколько столетий. А как в вашем Париже думают?
– В нашем? Большинству парижан не до звёзд. А в статье нет слов «то да сё», там сказано про технические и экономические проблемы.
У мальчишки рот открылся от удивления, но окурок не упал, прилипнув к губе.
– Лопни мои глаза… Откуда знаешь?
– Я её писал. И многие другие в том же журнале. Voile solaire (солнечный парус), например.
– Таки я шлимазл… Вы и есть – тот самый месье Юрген Тилль?
– Прошу любить и жаловать, как говорили до революции.
– Да-а, до революции было хорошо, – мальчишка заговорил вдруг без малейшего одесского выпендрёжа. – И папа тогда от нас не ушёл, и я играл на скрипочке, а не со шпаной из Пересыпи. Теперь сидят два оборвыша в парадном и по-французски обсуждают межзвёздные вояжи. Зовите меня Серёжей, месье Тилль.
– Просто Георгий. Где неделю обретаться будешь?
– Известно где – на Брянском вокзале. Ночлежки там имеются, да и просто бродяжьи схроны. Разгрузим пару вагонов – есть копеечка на харчи. Так дотянем до ракетного довольствия. Вы со мной, дядь Жора?