Ракетное утро России - стр. 11
Уезжая, герр Пауль Тилль подписал у стряпчего договор с конторой «Шлезенберг и сын» на доверительное управление недвижимостью. Накопленный с семнадцатого года доход складывался в кругленькую сумму, достаточную для самой безбедной жизни Юргена.
– В твоих окнах свет, – заметил Мишенька.
Георгий заметил множество других деталей, усиливших опасения. Недоброго опасался и отец: как восстановились почтовые сношения с Россией, контора «Шлезенберг и сын» не соизволила ответить ни на единое письмо. Но дом – не кошель с золотом, его умыкнуть невозможно, документы в порядке… Тилль решительно тиснул пуговку электрического звонка.
Толстомордый привратник, соизволивший высунуться не ранее чем через полчаса, буркнул через решётку:
– Чаво нада?
Две заиндевевшие фигуры за калиткой палисада – высокая в импортном пальто и мелкая круглая в шубе – выглядели парой заплутавших шалопаев.
– Я – хозяин этого дома герр Тилль! – важно заявил Георгий, начисто отметая совет Мишеньки не выпячивать иностранщину.
– Шо? Какой такой херр? А ну проваливай отсюдова, не то городового кликну!
Не дожидаясь помощи властей, начальник калитки явил их взору метлу, по массивности рукояти смахивающую на дубину.
– Это я позову полицию! – начал было полемику ущемлённый в правах владелец, но Мишенька впился ему в рукав.
– Брось! Сюда нужно с судебным приставом… Полиции твои бумажки времён Директории – разве что подтереться. Говорил же, едем ко мне, покушаем, отметим встречу, завтра с новыми силами…
– Ты прав, мон ами. Веди.
Не успели они выйти на Тверскую, как дорогу перегородили три массивных силуэта. Судя по скрипу снега сзади, ретирада также была отрезана. Мишенька охнул и повалился как сноп. Шапка с головы слетела, через лоб потекла струйка крови. Георгий отскочил в сторону, прижавшись к стене.
– Прыткий шо твоя блоха! – хохотнул крепкий мужик в извозчичьем тулупе, с тяжёлой рукоятью бича под кушаком. – Ладно, не трону, дыши. Кожушок свой, шапку давай. Саквояжик кинь, не доводи до греха.
Другой мужичок извлёк из-за пазухи топорик.
– Он нас видел, Игнат.
– Пусть его, – неожиданно решил главарь. – Сымай всё и проваливай.
Одежда, деньги, документы на дом, паспорт французский, паспорт с двуглавым орлом… Глядя на мрачных типов и тусклый отсвет фонаря на топоре, Георгий удостоверился – это ещё не самая большая из возможных потерь.
Оставшись в костюме на трескучем морозе, он бросился к Мишеньке, с которого грабители сорвали шубу.
– Вставай! На снегу мигом замёрзнешь!
Но товарищ гимназических лет не ответил. Ему было уже всё равно. Он лежал и смотрел вверх немигающими глазами.
В разрывах облаков сияли первые звезды, такие же холодные и колючие, как встреча на родной земле.
* * *
Отставной полковник генерального штаба Александр Степанович Засядько без малейшей приязни смотрел на арестанта – высокого мужчину лет под тридцать с глубокими ранними залысинами на сильно вытянутом черепе и пучком поросли под носом, заменявшим усы по новомодному европейскому фасону. Породистое лицо, украшенное парой синяков – от тёплого приёма в камере или любезностей полиции, излучало уныние.
– Так что, будьте любезны, гражданин Засядько, при сём субъекте – единственная бумажка, в ней вы записаны. Значицца, знакомы с ним?
– Не имел чести ни слышать, ни видеть, ни в переписку вступать. Я могу идти, гражданин пристав?