Радуга - стр. 35
Однажды приблудились два сотрудника какого-то подразделения внутренних органов, записались, проплатились, погарцевались, но потом ушли, тщетно пытаясь вернуть деньги за неиспользованное время. Чтобы биться с ними стояла очередь, люди, даже новички, становились с палками наперевес, горя глазами, как на последнюю битву. Менты, умудренные практическим опытом владения дубинки, быстро осознали свою ошибку, что не подались в свои специализированные клубы внутренних органов, где все – нормальные люди, и нет ни одного урода из разряда населения. Они ушли, но обещали вернуться. Так и сгинули безвозвратно.
На второй день работы Саше было поручено провести ознакомление с действием религиозных и околорелигиозных организаций. Ее удивило, стоило повнимательней присмотреться к сливным дождевым трубам, сколько на них объявлений о провидицах и «глазниках», снимающих сглаз, а также сопутствующих чародеях. Она кропотливо записала и систематизировала оставленные телефоны, сколько хватило терпения блуждать по разным районам Петербурга. Потом принялась за газеты. Хотела еще проанализировать телевизионные каналы, но вовремя вспомнила предостережения Аполлинария:
– Никогда не смотри телевизор, любезная Александра Александровна. Особенно всякие ток-шоу. Не стоит глядеть также сериалы, тем более нашего доморощенного производства. Постарайся избегать новостные передачи, а также юмористические, развлекательные, песенные программы. К фильмам тоже рекомендую относиться с пониманием – не стоит на них тратить время.
– Так что же тогда остается? – удивилась Саша.
Аполлинарий пожал плечами:
– Ну, с определенной долей риска, можно спорт посмотреть. Но самый идеальный вариант – это ДВД, или Blue-ray проигрыватель. Взяла фильму, либо «Прожектор Пэрисхилтон» – и созерцай. Ни тебе гадкой и тупой рекламы, ни тебе лишних кадров, ни тебе негатива. Впрочем, мои советы носят лишь рекомендательный характер. Есть потребность – пожалуйста. Наше телевидение несет в себе изрядную толику угрозы для психики. Впрочем, тоже самое, даже с большей степенью уверенности, можно сказать про газеты и журналы и даже книги. Писательство, как класс начали бить с благословенного 56 года, к началу девяностых битье закончилось. Классики литературы, не столь уж редкие в царское время, все равно как-то произрастали после, вплоть до «лысого кукурузного» знатока всех искусств. Потом наступил запрет, но инерция осталась. Вплоть до 85 года, когда «Миша из города гремящих статуй» развел руками: все вакансии на писательство кончились. Теперь каждый сам за себя, точнее – сам под себя. Вот и развелись всякие Ясени и Наташины. Ну, да ладно, о чем это я?
– О телевизоре, – напомнила Саша.
– Да, да, – закивал головой Аполлинарий. – Нельзя верить нашим телепередачам, газетам и книгам. В основе своей – это провокаторство. Можно верить голливудским шедеврам. В них – режиссерская боль за уничтожение моральных и этических ценностей, за развал былого мира. Только попробуй вглядеться поглубже, минуя спецэффекты. У нас такого нет, потому что запрещено. Хотя есть и Рогожкин, и Балабанов, и Лунгин. Такие вот дела, любезная Катерина Матвеевна.
– Поняла, товарищ Сухов.
– Благодарю за понимание, Александра Александровна.
Со временем пульт большого жидкокристаллического телевизора покрылся позорной пылью, Маша смотрела свой, сама Саша ограничивалась маленьким кухонным, соединенным с Blue-ray системой. Это, как выяснилось, не вызывало никаких неудобств, просто надо было слегка приспособиться к тому, что фон в квартире создает не буйнопомешанный Андрей Ваклахов, или говорящая голова из «Вестей», а Род Стюарт, к примеру, или даже Игги Поп.