Радуга - стр. 13
– А что за кладбище такое? – спросил он. – Серафимовское или Южное?
Родом Шварц был из Мордовского города Рузаевка, все родственники там – и живые, и умершие. К Питерским погостам он пока не приближался, разве что проезжал иной раз мимо.
– Да я не знаю, честно говоря, – расстроилась Саша. – Можно, конечно, поездить, посмотреть, может, определю.
– Да, ладно, – хмыкнул в трубку Олег. – У меня есть идея получше. Изловлю-ка я как-нибудь, когда времени свободного будет побольше, собаку поумнее.
– Зачем! – удивилась девушка. – Собаки-то здесь причем?
Шварц рассмеялся:
– Когда на некий вопрос не может быть дан ответ, понимаешь ли, некоторые люди все же пытаются найти выход. «Да пес его знает!» – изрекают они и бывают правы. Вот и ты могла бы упомянуть про эту мудрую собаку. Понимаешь?
Саша все поняла, веселый человек Олег Евгеньевич тоже. Правда, в суете жизни большого города, он скоро забыл о желании изловить пса, о кладбище и своей незавидной роли в загадочном видении случайной знакомой. Вспомнил гораздо позднее: однажды июльским вечером накануне своего тридцатилетия, когда простреленная картечью из обреза нога не могла больше шевелиться, солнце садилось за пыльные макушки берез, а на него надвигался, заслоняя горизонт, огромный ствол пистолета «Макарова». Он откинулся на решетку ограды старого кладбища и посмотрел в глаза человека, держащего пистолет. Но увидел лишь пулю, которая застила собой всю природу, весь Питер, всю Родину, всю жизнь.
Саша Матросова, как человек рациональный, не очень верила всяким наследственным колдунам, дипломированным шаманам и ясновидящим. Внезапно возникающие в голове картины были для нее лишь последствием удара, доверилась она только Шварцу, да и то лишь в пылу душевной слабости. Более она ни с кем не делилась, ни с родителями, ни с друзьями, ни, тем паче, с дорогой Машенькой. Пыталась жить, как прежде, только почаще оглядываясь за спину, но в глубине души сама понимала, что проклятая авария разделила ее жизнь на до- и после-.
Неизбежному увольнению по собственному желанию с престижной и высокооплачиваемой работы предшествовали два события.
Как-то воскресным днем, когда они с дочкой не поехали на дачу, что случалось достаточно редко – они очень любили тишину, озеро, дом и одиночество, смотрели мультик про старого доброго кота Тома, утонувшего, но не до смерти. Маша смеялась и постоянно заглядывала ей в глаза: маме также весело, как и ей самой? Саша улыбалась и бездумно смотрела в телевизор, пока непонятная тревога, исподволь возникшая, разрослась до состояния, граничащего с паникой. Продолжать сидеть и созерцать Тома стало невозможно, Машенька, словно что-то почувствовав, с нарастающим беспокойством неотрывно смотрела на маму.
– Пойду-ка я поставлю чаю, – постаралась спокойно улыбнуться Саша. – Поедим, пожалуй, пирожных. Хватит нам с тобой на диете сидеть.
– Ура! – сразу забыла о всех страхах Маша. – Сейчас пирожными натрескаемся!
Она хотела тоже бежать с мамой на кухню, но Саша предложила ей досматривать мультики, пока она вскипятит и заварит чай, достанет из холодильника знаменитые питерские эклеры и накроет на стол. Дочка немедленно согласилась.
На кухне Саша не пыталась потерять силу воли в обмороке, она глотнула холодной минералки, потом залпом опрокинула в себя рюмочку трофейного «Шустовского» коньяку, затем попыталась проанализировать свое состояние. Вода смочила пересохшее горло, коньяк привнес в аритмичное биение сердца мелодичность и размеренность. Страх ушел, можно было думать.