Радуга – 2 - стр. 37
Шурик взвалил себе на плечо тело охранника, перевернул вывеску на входной двери с «открыто» в наоборот и вышел на улицу. Сразу же, не успел он сделать пару шагов, в свободное от покойника плечо впилась резиновая пуля. Ударила она больно и не была на излете. Шурик охнул и осел на одно колено.
Стоять, мразь. Руки – в гору, карманы вывернуть, – звук голоса из-за припаркованной поперек дороги машины.
Шурик был готов сказать очень большое спасибо, что не стрельнули в него боевыми. Ничего, пройдет совсем немного времени, освоятся ребята и будут палить по всему, что движется на поражение. «Самое важное – это жизнь гражданина. К лохам, терпилам и прочему быдлу это отношение не имеет». Однако как можно держать одновременно руки поднятыми вверх и еще выворачивать при этом одежду? Чем манипулировать с карманами?
Я сотрудник министерства внутренних дел. Коллегу вот ранило, несу на перевязку! – закричал Шурик, стараясь придать голосу уверенность и раздражение.
Откуда?
Спрашивают, значит, пока добивать не будут. Шурик не видел, с кем разговаривает, но предполагал, что это бойцы какого-нибудь СОБРа, или ОМОНа, или какие там у них организации существуют по борьбе с беспорядками?
Из кафе.
Вот дебил! Подразделение какое?
Полковник Степашин. УСБ, Петровка 38.
Шурик нарочно назвался сотрудником управления собственной безопасности, самым ненавистным ментами отделом. Может, хоть удостоверение проверять не будут.
Москва? Чего у нас в Питере?
Не твое дело. Командировка.
Полковник, говоришь? Фамилия знакомая. Не родственник ли того?
А ты сам у него спроси, – отрезал Шурик и поспешно добавил. – Помогите коллегу перевязать.
К нему подошли двое в разгрузках, скрывающих знаки различия, в касках и увешанные оружием. Что это было за оружие – Шурик не знал, да и оружие ли было вообще? Но выглядели парни очень недружелюбно. И главное – человеческого в их глазах было чуть.
О, да он у тебя того! – сказал один, неприятно улыбнувшись. – Жмурик!
И что, бросить его теперь? – поинтересовался Шурик, но тело охранника с плеча не снял, как бы загораживаясь им от ментов.
Иди с ним к Невскому, – сказал другой. – Туда всех стягивают. И быдло, и самих. Разберешься.
Чего, к Исаакию нельзя? – спросил Шурик, подбрасывая на плече тело для удобства.
Понятно, откуда ты, полковник! – переглянулись между собой силовики. – Нельзя. С Невского свяжешься со своей конторой.
Ладно, – согласился Шурик. – Вы там своим передайте, чтоб в меня больше не пуляли.
А ты удостоверением махай! – заржали вояки, и он поспешил двинуться прочь от опасной темы. Что там поняли эти парни, откуда он – пес его знает.
Как пробираться дальше, он себе не представлял. Прохожих, двигающихся с ним в одну сторону, не было. Тем более, навстречу. До Невского – рукой подать. Если сгонят в толпу – не выбраться. Разговорами уже будет не помочь. Бумаги нужны, так нет их. Любой неуравновешенный мент подстрелит и разрешения не спросит.
Вдруг где-то сзади раздались выкрики, топот ног и забухали выстрелы. Шурик постарался прижаться к стене и обнаружил, что из ближайшего электротехнического института на улицу вывалилась целая толпа возбужденных студентов. Бедные студиозусы. Зато внимание отвлекут на себя.
Он сбросил порядком надоевший труп в ближайший подвальный колодец и, не делая резких движений, скользнул к входной двери в кассовый зал кинотеатра «Баррикада», который был последние несколько лет на постоянном ремонте. Дверь оказалась незапертой. Оно, конечно, понятно: работа течет, прорабы ходят, стройка стоит.