Радиоволна, или Соло втроем - стр. 18
– Чай или потанцуем? – он шагнул к ней.
– Потанцуем.
Ира, улыбнувшись, положила ему руки на плечи, и музыка увлекла их в свой нежный водоворот.
– Ты прекрасно двигаешься. Мне порой кажется, ты невесомо-воздушная какая-то, – ласково прижимая её к себе, выдохнул он ей на ухо.
– Меня мама в детстве учила танцевать, – чувствуя, что краснеет и радуясь, что в полумраке комнаты это не очень заметно, призналась Ира.
– У тебя, наверное, была замечательная мама, – повинуясь ритму музыки, Дмитрий сделал с ней несколько резких разворотов и зашатался, теряя равновесие. Ирина, удержав его, ласково рассмеялась:
– Может лучше чай, а то нас что-то на поворотах заносить стало. К тому же он остыть может.
– Остыть – не остынет, у меня заварной чайничек с секретом… лишь заварится лучше… но выпить чай все же не помешает. Продолжить танцевать мы всегда успеем.
Дмитрий подвел её к столу и махнул рукой, указывая на подушки:
– Устраивайся. Пить чай будем по-восточному.
– А как садиться-то?
– Смотри, – Дмитрий быстро сел рядом с ней, скрестив и подобрав ноги под себя. В его действиях чувствовалась привычка.
– Это, наверное, долго тренироваться надо, чтобы так сидеть. Ты где этому научился? – Ира последовала его примеру, неловко пытаясь устроиться на выскальзывающей из-под нее подушке и подбирая не желающие её никак слушаться ноги.
– А, – Дмитрий усмехнулся, – жизнь всему научит. Когда ведешь кочевой образ жизни, то подушки – самая удобная мебель. И смотрятся стильно, и таскать их с собой легко. Это вот надувной вариант. Сдуваются и занимают очень мало места. Восточные люди были мудры, раз сумели додуматься до такого.
– Конечно, – вслух согласилась Ира, проклиная про себя и весь восток и их обычай сидеть за столом подобным образом.
– Кстати, а вот и секрет моего чайничка, что чай в нем не остывает, – Дмитрий поднял его в руке, и Ира увидела, что состоит он из двух частей. Нижняя – похожая на большую пиалу была заполнена кипятком, а верхняя представляла собой более маленькую емкость, в которой собственно и заваривался чай.
– Надо же… как интересно, – проговорила она, сумев, наконец, устроиться на подушке так, что и та не выскальзывала, и ноги не разъезжались.
Дмитрий разлил чай по маленьким прозрачным чашкам и протянул ей одну.
– Это китайский. Кимун Маофенг называется. Его выращивают в провинции Анхой. На ночь этот чай – самое оно. Мягкий. И еще у него исключительный аромат. Попробуй, тебе должно понравиться, запах меда и орхидей. Кстати, «Маофенг» означает «мохнатый кончик» – намек на его длинные тонкие скрученные листья и пушистые золотистые почки. И посмотри, какой насыщенный с красноватым отливом цвет. Тут, правда, темновато и не очень хорошо видно, но поверь мне на слово. Цвет – изумительный, да и вкус запоминающийся. Хотя, что я говорю – ты пробуй!
Ира осторожно взяла чашку и пригубила. Чай был на вкус обычный. Чай как чай, к тому же несладкий.
– Нравится?
– Вкусный, – кивнула Ира, и только хотела попросить сахара, как Дмитрий, смакуя чай, негромко произнес:
– Подумать только, а некоторые идиоты портят такой божественный вкус сахаром. Вот не понимаю, как можно забивать сладостью этот неповторимый букет ощущений.
– Да? – удивленно протянула Ира.
– Представь себе. Кстати, в основном – женщины. Хотя женщины много в чем не разбираются. Ты не подумай, речь сейчас не о тебе. Но ты скорее счастливое исключение, лишь подтверждающее это правило.