Рациональное общество. Том 1 (избранные статьи): от естествознания к системному обществознанию - стр. 5
1.2. Норберт Винер об индивидуальном и общественном гомеостазисе
В рассматриваемом сущностном плане человека и общества, в их жизнедеятельном единстве, представляет определенный научный интерес, очевидно первая в мире статья на эту тему, переведенная в частности М. Н. Грачевым, – Общественные науки и современность. 1994. №6. С. 127—130. Оригинальная статья Норберта Винера была опубликована в «Журнале Института Франклина» в 1951 году (см.: Wiеnеr N. Homeostasis in the Individual and Society. // Journal of the Franclin Institute. – 1951. – Vol. 251. – Р. 65—68).
Здесь представляется целесообразным привести лишь некоторые, основные цитаты из неё, показывающие подход и уровень проникновения Норберта Винера в этот сущностный план.
«Одной из замечательных идей, привнесенных в медицину Клодом Бернаром, стало представление о гомеостазисе – механизме, посредством которого живой организм поддерживает параметры своей внутренней среды на таком уровне, когда возможна здоровая жизнь.…
Лет тридцать назад было трудно найти вне человеческого тела соответствующие аналоги этих гомеостатических механизмов».…
Далее Н. Винер рассматривает, в сущности, процессы адаптации организма человека в общественных условиях, как бы расширяющие его внутренний гомеостаз на гомеостатическое состояние в общественных условиях. Такой подход он использует и по отношению к государству, называя его «политическим организмом.
«Таким образом, можно констатировать, что обычный организм не обладает гомеостазисом, соответствующим всем его нуждам. То же самое не в меньшей степени относится и к политическому организму – государству.
Нельзя сказать, что государство не гомеостатично. Оно как минимум стремится обладать гомеостазисом. Именно это мы имеем в виду, когда, например, называем конституцию Соединенных Штатов «конституцией сдержек и противовесов». Это наше стремление к тому, чтобы администрация служила защитой от чрезмерной концентрации власти в законодательных органах и, наоборот, чтобы законодательные органы ревностно следили за вторжением исполнительных властей в сферу законодательства, а судебные власти наблюдали, чтобы действия обеих ветвей не противоречили национальным традициям. Я упомянул о национальных традициях, но вот в чем проблема. С одной стороны, мы не хотим быть постоянно ограниченными опытом прошлого, который не всегда применим сегодня. С другой стороны, национальные традиции не будут работать без определенного минимума исторического сознания и согласия с ними большинства населения. Мы очень восприимчивы к политике, которая может привести к высокому уровню безработицы или нищеты в обозримом для нас будущем. Но, как показывает история лозунга «Мир в наше время», мы не очень чувствительны к катастрофе, возможной в более отдаленном будущем, когда нас самих уже не будет, а бедствия обрушатся на наших потомков. Такое далекое будущее слишком нереально для большинства из нас. Да и как может быть иначе, когда для нас столь же нереально и прошлое.
Ощущение неразрывной связи с прошлым, свойственное старинным регионам Европы и в меньшей степени местам первых поселений в Соединенных Штатах, зависит не только от знания летописной истории, но и от наличия домов, дорог, ферм и городов, построенных прошлыми поколениями, от нашей близости к распространенному там образу жизни». … «Однако в больших городах или в условиях непонятной цивилизации переселенцев Южной Калифорнии, чьи предки покоятся в земле то ли Айовы, то ли Небраски и кто преследует в своей жизни единственную цель – ни от кого и ни от чего не зависеть, было бы бесполезно спрашивать, думает ли кто-нибудь из них о тех, кто придет после, и полагать, что это хоть как-то изменит характеры подобных людей. Тот минимум социальной памяти, который необходим для гомеостатического действия исторических чувств, слишком уж велик для переселенцев-сквоттеров. Не обладая этим минимумом, они бросают далеко идущий вызов в попытке создать на пустом месте все необходимое для своего вечного существования. Но, стремясь к достойному будущему, следует помнить о прошлом, и если существуют целые регионы, где осознание прошлого скомкано до размеров едва заметной точки на огромной карте, то не может быть ничего хуже как для нас самих, так и для наших потомков».