Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа - стр. 19

Командиры батальонов отдали приказ об уходе командирам рот, а те громко передают его нам, командирам взводов. Тысяча восемьсот человек двинулись маршем к стройке. Мы обходим немного левее и направляемся к дороге, ведущей к отметке, на которую нас распределили. Слышатся крики тех, кто отстал и потерял свой взвод, призывы старших унтер-офицеров, распоряжения капитанов. На середине пути меня догоняет сержант Бондря, который говорит мне:

– Товарищ лейтенант, товарищ командир роты приказал, чтобы вы шли с взводом каменщиков на отметку «12», в сектор лейтенанта Ленца Василе.

– А на мое место кто пойдет?

– Взвод товарища лейтенанта Вэкариу.

– Но это неправильно! – кричу я. – Мы работали два дня с моими каменщиками, чтобы приготовить леса и опалубку для штукатурных работ! Сегодня мы должны были наконец взяться за работу. Другие придут на все готовенькое? А мы что будем делать?

Взвод каменщиков-призывников заволновался, и несколько военнослужащих протестуют. Сержант Бондря кричит:

– Ух, у товарища лейтенанта Ленца то же самое! Мало того, он вчера даже принялся за штукатурку. Так что вы в авантаже. Вы берете половину нормы уже сделанную!

Солдаты, которые навострили уши, одобряют:

– Верно, товарищ лейтенант! Он прав! Пошли быстрее, пока эти не раздумали!

– Хорошо! Сделаю, как вы хотите! – кричу я, признавая, что они правы. – Пусть выйдут вперед те, кто знает дорогу к участку Ленца! Чтоб через три минуты я вас видел на площадке! Быстро! Пока не пришел другой приказ!

Солдаты оживляются и с большей надеждой двигаются дальше. Бетонщики быстро занимают место в строю. Каменщики, идущие далеко впереди, во главе колонны, и повеселевшие от мысли, что из всей чехарды с приказами, которые один постоянно противоречит другому, мы неожиданно оказались в выигрыше, начинают петь:

Мой взвод рассеян по разным рабочим точкам. На минуту задерживаюсь наверху, на одном их наружных лесов. Город раскинулся у меня под ногами. Проспект Победы Социализма, законченный на семьдесят процентов, прорезает весь центр своей вереницей фонтанов. Министерства и жилые корпуса выглядят, как игрушечные кубики.

Вдали виден силуэт гостиницы «Интерконтиненталь». Если глядеть отсюда, с высоты, то зрелище не лишено величия и великолепия, но мне становится грустно, когда я думаю, что мы делаем все это без радости, без воодушевления или страсти, а с болью, страданием и смертью. Почему? За что? «За что?/Дрожит земля/голодна,/раздета./Выпарили человечество кровавой баней/только для того,/чтоб кто-то/где-то/разжился Албанией./Сцепилась злость человечьих свор,/падает на мир за ударом удар/только для того,/чтоб бесплатно/Босфор/проходили чьи-то суда»[19].

Что осталось от всех вопросов Маяковского, от всех волнений Ленина и от всех надежд Маркса? Как сильно деградировал наш мир по сравнению с миром Робеспьера, Сталина, Мао! Давно исчезли кровожадные динозавры, которые властвовали над землей, а их место заняли отвратительные крысы, ядовитые скорпионы, тараканы-людоеды. Законы эволюции казались хорошими, машина мира двигалась, Дарвин сидел за рулем, но мир не шел в том направлении, которое он указывал, не самые сильные и умные руководили миром, и не самым добрым предстояло унаследовать Землю! Иисус ошибся!