Работа над ошибками - стр. 48
Не посмотрю даже на то, что Анатолий – мой друг. Тогда, год назад, я действовал в его интересах. Помогал ему, спасал его шею от петли. Сейчас я действую в рамках своей основной работы и собственных интересов. И поэтому не потерплю, если какой-то сопляк вроде тебя будет мешаться под ногами и действовать мне на нервы.
– Что же мне делать-то, если одно мое присутствие в городе уже действует вам на нервы?
– Как можно быстрее насладиться местной атмосферой и свалить отсюда куда-нибудь подальше.
– Вам, я смотрю, не терпится вытурить меня из Стокгольма. Почему?
– Потому что мне так спокойнее. А тебе – безопаснее…
– Звучит, как угроза.
– Значит, я правильно выбрал слова и тон. Я искренне надеюсь, что ты меня услышал и правильно понял, Володя.
– Какую бы цель вы перед собой ни ставили, Юрий Валентинович, я хочу, чтобы вы тоже поняли, собирать сию же минуту чемодан я не побегу. И указывать мне, что я должен делать, вы не имеете права.
Юрий Валентинович неодобрительно скривил тонкие губы и усмехнулся. Потом с выражением крайнего разочарования покачал головой. Уперевшись руками в стол, медленно встал и выпрямился во весь свой небольшой рост. Посмотрел на меня, сидящего за столом, сверху вниз и сказал:
– Если не хочешь проблем, Володя, лучше покинь этот чертов город… В противном случае – пеняй на себя. У меня все. Очень надеюсь на твое благоразумие.
Я ничего ему не ответил. А Юрий Валентинович, словно и не ждал ответа, просто развернулся и пошел прочь. Жать мне на прощание руку он, видимо, не пожелал. Впрочем, уходя, он в принципе обошелся без какой-либо процедуры прощания. Я же проводил его взглядом, пока он не скрылся в дверях, ведущих в центральный холл, посидел еще немного, прокручивая в голове этот странный диалог, встал, взял пакет с продуктами и тоже покинул террасу.
На третий этаж – в мансарду, где располагался мой номер, я поднялся на лифте. Вышел, повернул налево, и погруженный в свои мысли направился к своей двери, попутно нашаривая свободной рукой в кармане ключ. Вот только он мне не понадобился. Потому что у порога моего номера меня ждал очередной сюрприз – дверь оказалась открыта.
Я остановился. Некоторое время смотрел на узкую щель. Потом осторожно толкнул дверь вовнутрь и увидел мужчину. Тот явно ожидал моего появления, потому что сидел на стуле, который развернул лицом к двери.
Худой, скуластый, с прямыми длинными светлыми волосами до плеч. Я сразу же его узнал. Один из людей Юрия Валентиновича по имени Феликс, которому когда-то неплохо досталось от Элис Бергман, когда она прямо посреди города обстреляла автомобиль, на котором они с напарником преследовали нас.
Он был одет в джинсы, бордовую водолазку и, по-моему, в тот же самый короткий серый плащ, в котором я видел его в последний раз. Сидел, вальяжно закинув ногу на ногу, и смотрел на меня с омерзительно самодовольной ухмылкой. Плащ расстегнут, одна рука на колене, вторая – опущена в карман плаща.
Наверняка, сжимает рукоять пистолета, подумал я.
– Заходи, не бойся! – сказал Феликс, увидев, как я замер на пороге.
Я не сдвинулся с места и ничего не ответил. Просто продолжал смотреть на того, кто так бесцеремонно вторгся на мою территорию.
– Да не трону я тебя, придурок. Заходи, говорю!
Я по-прежнему молчал, глядя на него.