Работа над ошибками - стр. 34
Усевшись на край кровати, я стал быстро набирать сообщение, в котором хотел это объяснить, но в какой-то момент остановился и удалил все, что написал. А потом вообще отложил телефон в сторону. Что-то подсказывало, что сегодня в этом направлении уже не стоило делать лишних шагов. Надо было дать ей время пережить нахлынувшие эмоции и набраться терпения. Оставалось только злиться на самого себя и проклинать собственную глупость, невнимательность и невежество.
Но никто не запрещал навести кое-какие справки и подготовиться к завтрашнему дню, когда предстояло снова поговорить с Кайсой, несмотря на полный провал сегодняшней попытки. Поэтому я снова собрался с духом и позвонил человеку, которого изначально не собирался тревожить ни при каких обстоятельствах – Олофу Хенрикссону. Но сейчас это было необходимо и к тому же не обременяло меня тем, чтобы в обязательном порядке навещать недавнего коллегу, так как чета Хенрикссонов в отличие от Кайсы Энгстрём жила не в Стокгольме, а в Висбю на острове Готланд.
Старик не сразу ответил на звонок.
Его слабый с хрипотцой безразличный голос был трудно различим на фоне работающего телевизора, и я вспомнил, как он когда-то рассказывал о своей глуховатой супруге, которая вопреки здравому смыслу не желала пользоваться слуховым аппаратом.
– Как вы? – спросил я после того, как мы обменялись приветствиями.
– Если ты о том, как мы с Лоттой переживаем смерть единственного сына-наркомана, то мы справляемся. Скажем так, для нас это неожиданностью не было. Все к тому и шло… Причем, уже довольно давно.
– Сочувствую.
– Спасибо. Как твоя нога, парень? Хромаешь?
– Хромаю, – ответил я. – Спасибо, что вынули пулю и помогли Кайсе посадить меня на тот самолет, сказали, что я с вами, когда я назвался другим именем.
– Ты уже благодарил меня за это… Так что не стоит повторяться.
– Да? Я и не помню…
– Не удивительно. Вы тогда с этим обезьяноподобным репортером неплохо так набрались в полете. Уж на радостях или от страха, не знаю. И, знаешь, дело твое, конечно, но я бы тебе посоветовал больше не прикладываться к бутылке, если потом не можешь держать себя в руках и следить за тем, что и кому говоришь…
– Вам я тоже чего-то наговорил?
– Нет. Мне, слава богу, нет. Иначе, я бы с тобой сейчас не разговаривал.
– Да, уж… Хочется списать это на стресс, но не буду обманывать вас и себя тоже…
– Ой, избавь меня от этого! – вздохнул старик в трубку. – Говори уже, зачем я тебе понадобился. Ты же не просто так позвонил, чтобы поболтать по душам?
– Да вообще-то…
– Ну, так выкладывай уже.
– Я хотел вас спросить о Кайсе.
– Ты ее сильно обидел, парень! Поверь мне, я ее давно знаю, но еще никогда не видел такой расстроенной. И ей на самом деле есть на что обижаться, потому что я слышал твои слова…
– И что я ей сказал?
– Об этом тебе лучше с ней поговорить, а не со мной.
– Так в том-то и беда, что она не хочет говорить со мной. Бросила трубку и не отвечает на звонки. Даже не позволила толком извиниться.
– А я тогда чем могу тебе помочь?
– Я подумал, может, у вас есть ее адрес в Стокгольме?
– И ты, ради того, чтобы извиниться, поедешь в Стокгольм?
– Я уже здесь.
– Хм… Даже так? Признаюсь, Володья, – медленно заговорил он после небольшой паузы, как и большинство иностранцев, произнося мое имя излишне смягчая в нем последнюю согласную. – Уверен, что я много чего выслушаю от Кайсы, если дам тебе ее адрес, и она об этом узнает.