Работа для ведьмы - стр. 25
В общем, длинная история – наши взаимоотношения и временами нудная. Останавливаться внутри вялотекущего процесса влюблённости никто из нас не собирался: ведь оба заинтересованы в продолжении, но и переходить на следующую ступень отношений – помолвку – не собирались без особых причин.
Оттого, мне было странно получать от него щербатые, докучные извещения о намерениях в виде «Очарования» или «Голубой розы» – цветка, раскрывающего страсть, пока действует его аромат. А поговорить по душам у нас с Романом не получалось: то я в командировке, то он при дворе, ну, или в других землях с визитами к многочисленным родственникам.
«Голубую розу» я благополучно сушила между книжными страницами романов о любви, осознавая, что даже в таком состоянии растение имело неотвратимую силу, если добавить его лепестки в чай, а флаконы с чаем складировала в сумку, благо она умещала в себя всё, что засунешь.
Я, грешным делом, на досуге пыталась просчитать ответ недожениха по поводу снадобья и цветка, но чем больше размышляла над действиями оборотня, тем бредовее мне казались собственные измышления: ведь в нашем Застенье логики не допросишься – всё сплошь, да и только, интрига и бардак от чистого сердца и с благими побуждениями.
Вот так вот.
Всё это рассказывать следователю не собиралась, и потому придётся импровизировать. Требовалась нелепость – в неё быстрее верят. А лучше всего, несуразица с душком, так сказать, чтобы подчеркнуть вкус и цвет созданного словесного блюда.
Увы, только я собралась от всей души поведать нечто удобоваримое, как тяжёлая дубовая дверь комнаты распахнулась, и на пороге во всей мужественной красе и застёгнутом не на те пуговицы чёрном пальто, со взъерошенными волосами и белозубой улыбкой предстал сам его «вседраконшество» Роман Раев. Ну, а моё сердце ровно в тот момент встрепенулось от радости, полыхнуло от любви.
Да-да. Вы всё верно поняли, именно то самое чувство бродило в моей душе – я назвала его весьма точно! – но признаваться в нем во всеуслышание я намерений не имела.
Помнится вначале знакомства я отмечала исключительно привлекательную внешность Романа. Пусть даже некоторые манеры оставляли желать лучшего, старалась не замечать сего пункта и возгонялась трепетом от чудесного внешнего вида.
Дракон был светловолос, высок, статен. Молод – отроду ста пятидесяти годков. Разница между мной и им составляла всего двадцать пять лет, потому нас можно было назвать людьми одного поколения. Это обстоятельство дарило дракону дополнительные баллы к внешности в пользу моего общения с ним. Жил Роман на широкую ногу, владел обширными землям в Низогорье и представлял своего дядю, Дантеса Раева – Председателя попечительского совета, – в разного рода заседаниях.
И чтобы уж совсем объясниться, я бы сказала, что до встречи с оборотнем – драконом в моём сердце было выжженное поле, на котором не могло ничего путного взрасти. Сколь угодно не засеивай его элегантными или простецкими ухаживаниями, и удобряй комплиментами, томными взглядами и вздохами, ничего не произойдёт. В моем сердце жило только желание мести. Считала, что пока оно не изольётся на предмет, побудивший его, ничего другого не шевельнётся.
Ан нет – я сильно заблуждалась. Очарование, а за ней любовь взошли лёгкими побегами и укреплялись день за днём и год за годом. Мне нравилось тесное общение с Романом в первый год, как только оказалась в Низогорье, как и наблюдать за ним издали, встречаться взорами и улыбаться в ответ на его улыбку во время короткого разговора в последующие три года.