Работа для гробовщика - стр. 30

Капитан благодарно посмотрел на нее и произнес:

– Я сразу заметил, что она плохо себя чувствует. Это просто бросилось бы в глаза любому. Начать с того, что она кричала, если хотите знать.

– Кричала?

– То есть говорила очень громко. – Сам он начал говорить тише. – Лицо покраснело. Она размахивала руками. Ее шатало. А уж поскольку я оказался рядом, то, естественно, попытался что-то сделать, чтобы ей помочь. – Он отхлебнул из своего стакана. – И отвел ее к тому хирургу, что принимает через дорогу от нас. Из нас получилась интересная парочка, доложу я вам. На нас смотрели буквально из каждого окна всей улицы, или мне так показалось.

Он рассмеялся, но в глазах продолжали поблескивать пренебрежительные искорки.

– Действительно неловкая ситуация, но вы все равно поступили благородно, – промолвил Кэмпион.

– Вот и я о том же, – с жаром вмешалась в разговор Рене. – Очень мило с его стороны, не правда ли? Не стал звать на подмогу меня или кого-то другого, а просто сделал что должно. Вполне в духе своей натуры. Доктор оказался на месте, однако не смог ничем облегчить ее состояние.

– Нет, нет, моя дорогая, все получилось не совсем так, – бросив очередной извиняющийся взгляд на сидевшего в постели мужчину, капитан сразу опроверг жалобу на доктора. – Мне следует быть предельно честным. Произошло вот что. Когда мы с шумом перешли через улицу и я выглядел как полисмен, ведущий в участок пьяную женщину, то застали доктора уже запиравшим свою приемную на замок. С ним был громадного роста тип, который, только усугубляя общую неразбериху, так и заливался слезами. Они спешили, чтобы принять роды, насколько я понял. – Он сделал паузу. – Или куда-то еще, но дело было неотложным.

Судя по его виду, вся сцена всплыла у него в памяти очень живо, и он невольно увлекся воспоминанием.

– Так мы все и собрались у порога костоправа, – продолжил капитан. – Вероятно, я выглядел беспомощным в своей зеленой шляпе, и мое лицо, наверное, приобрело тот же оттенок. Доктор устал. Его тревожили какие-то неприятные симптомы, о которых ему все твердил тот тип. И моя престарелая подружка казалась странной в своем так называемом весеннем костюме – сари, похожем на мешок из-под сахара, поверх фланелевой нижней юбки, насколько помню. Верно, Рене?

– Скорее всего, она напялила на себя сразу два платья, дорогуша, без всяких нижних юбок. Они все в этой семьи одеваются как бог на душу положит. Одежде они, видите ли, не придают значения.

– Мисс Рут придавала ей значение, – мрачно возразил капитан. – На ней было столько булавок! И по мере того, как она их теряла, все больше ее телес начинало выглядывать наружу. Она тоже вносила сумятицу, выкрикивая все эти свои цифры…

– Цифры? – удивился Кэмпион.

– Да, цифры. Она в той семейке числилась вроде как математиком. Разве Рене не говорила вам об этом? Полиция все донимает меня: «О чем она вам говорила?», а я только и могу рассказывать об этих самых цифрах или о чем-то на них очень похожем. Мисс Рут с трудом выговаривала слова к тому моменту. Так я понял, что она больна, а не просто рехнулась.

– Доктор обязан был осмотреть ее, – заявила Рене. – Мы знаем, насколько он занят, однако…

– Давайте теперь посмотрим на ситуацию с его точки зрения, – капитан Сетон решительно отстаивал справедливость во всем. – Признаюсь, я тоже расценил тогда его поведение возмутительным, но, черт возьми, у меня нервы расшалились до предела! А он понял, что, во-первых, она в двух шагах от своего дома, а во-вторых, посчитал ее болезнь тем самым ударом, какой он и предсказывал. Доктор лишь взглянул на нее и обратился ко мне: «О боже! Да, да, в самом деле. Это удар. Отведите ее в спальню, уложите и хорошенько укутайте. Я приду, как только освобожусь». Заметьте, – добавил он, опять улыбнувшись Кэмпиону, – к тому моменту тот тип, который был на фут шире любого из нас и лет на тридцать моложе, дал ясно понять, что хотим мы того или нет, но доктор отправится к нему. А нам ничего не светит. Помню, он намекал на применение силы в противном случае. Пришлось мне уступить. И я сопроводил свою экзотического вида спутницу, у которой к тому моменту уже пена пошла изо рта, сквозь начавшую собираться вокруг нас толпу обратно к дому, а потом почти силком втащил наверх в комнату. Там я усадил ее в единственное не заваленное книгами кресло, завернул в несколько слоев старой одежды и спустился вниз в кухню, позвать Рене.