Работа для антипопаданца - стр. 32
Это я и без того знаю. Старик-охотник умудрился всадить в тварь заряд дроби, и, если он после этого в целости сумел добраться до города и начал пугать полицию россказнями о снежном человеке, значит существу тогда было не до того, чтобы его преследовать. Но мог ли Карвер прикончить одного из монстров? Возможно остальные попросту утащили мёртвое тело своего собрата и затёрли за собой следы? Нет, слишком оптимистично звучит, чтобы быть правдой, ведь я и раненного собственными руками не готов отнести к безвозвратным потерям. Так что лучше считать, что их по-прежнему пятеро.
– Интересное наблюдение. Так сколько ты от них бегала? И как умудрилась убежать аж в другой мир?
Следующие дни стали самым изматывающим испытанием в жизни Киры. Днём она забиралась всё дальше от родной деревни, шарахаясь от малейшего шороха и стараясь сбить со следа охотников, а по ночам тряслась в ужасе, надеясь, что очередная стоянка окажется достаточно надёжным пристанищем, чтобы уберечь её от преследователей. Проточная вода была её спасением, однако же встречалась не настолько часто, как ей бы хотелось. Иногда приходилось делать изрядные крюки, просто чтобы продержаться очередную ночь.
Но даже так – нормально выспаться девушка не могла, фейри постоянно сновали где-то поблизости, не торопясь так просто упускать свою добычу. Иногда она находила следы их неистовства в виде изуродованных трупов животных, которым не повезло оказаться у них на пути. Их ужасные предсмертные вопли разносились по ночному лесу, заставляя беглянку зажимать уши ладонями и вжимать голову в плечи. Особое впечатление на неё произвёл гигантский кабан, чья холка достигала ей до макушки. Это некогда гордое животное валялось посреди оставленной им же просеки в кустах, зарывшись рылом в землю. Его бока были истерзаны когтями, а шкура пропиталась кровью. Но гордый зверь не сдался без боя – следы куда более тёмной крови остались на одном из закрученных кверху клыков.
Впервые она столкнулась с тварями лицом к лицу на четвёртый день этой хоть и не очевидной, но утомляющей погони. К тому времени она уже находилась на пределе своих физических и моральных сил, но видимо этого твари и добывались. Истощить свою жертву, и только после этого настичь, схватить и кинуть под ноги своему повелителю, сломленную и покорную. То утро выдалось туманным, и именно его они выбрали, чтобы подловить беглянку во время очередного перехода.
Солнечные лучи неохотно проходили сквозь накрывшую лес пелену, мгла была настолько плотной, что даже древесные стволы едва-едва проступали сквозь неё, и приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться об окутанные туманом корни. И, тем не менее, она упрямо шагала вперёд, о передышке не могло быть и речи. Несущуюся в её сторону когтистую руку она заметила в последний момент, и едва успела отпрянуть, не позволив себя схватить. Дальше она действовала уже на вбитых во время тренировок рефлексах.
Зазубренный нож следопыта, по размеру сравнимый с коротким мечом, оказался в её руке прежде, чем она успела это осознать. Что, впрочем, не помешало ей полоснуть им по подкрадывающемуся сзади силуэту. Широкий взмах всколыхнул сгустившуюся вокруг неё взвесь, но и только – охотник припал к земле и отпрянул в сторону ближайшего дерева, издавая при этом гневное шипение, от которого по телу девушки пробежала дрожь. Каждую ночь с момента своего побега она слышала их непонятную речь, то с совсем рядом, то где-то вдалеке, сливающуюся с шелестом листвы.