Пылающая луна - стр. 23

– Позорный авангард, претенциозное говнище!

– Ого, ты за словом в карман не лезешь.

– Я просто к такому отношусь очень плохо, – сказал он с совершенно серьезным видом.

– Умоляю, расскажи! – он снова меня заинтриговал.

– Родители мои такую кухню обожают. Дорого и типа признак культуры и хорошего вкуса, видишь ли. – последние слова он сказал с очень напыщенным выражением, и я рассмеялась. – Однажды мы были в ресторане во Франции, где подавали крабовое мороженое.

– Не может быть!

– Правда, погугли.

Я достала телефон, вбила эти слова в строку поиска. Сеть ловила плохо, но я все же нашла. После нескольких строк мне стало дурно.

– И не только, есть еще мороженое из яичницы с беконом, – и как люди раньше жили без мгновенного доступа к любой информации?

– Да, это было отвратительно, – добавил Дэмиан. – И в то же время безобразно дорого.

Я посмотрела на него, мы обменялись улыбками и какое-то время не сводили друг с друга глаз. Меня охватило невероятно странное чувство, но пока я подбирала ему подходящее название, Дэмиан отвел взгляд.

– Эй, – он помахал официанту, – слушайте, а можно другое меню?

– Простите? – официант с недоумением смотрел на Дэмиана.

– С нормальной едой.

Я попыталась скрыть усмешку. Обидеть-то никого не хотелось.

Но официант ничего не понимал.

Дэмиан зашел с другой стороны.

– Давайте так. Мне гамбургер с картошкой фри. А ты, Лили, чего хочешь?

– И мне то же самое.

Официант был явно шокирован, но вежливо улыбнулся и пошел по воде в сторону отеля.

И тут я поняла, что мы остались совершенно, совершенно одни.

В самом романтическом месте на свете.

Я уже сказала, что мы были там совершенно одни и это было до смешного романтично?

Я немного поерзала на стуле. Мы перекинулись парой неловких улыбок, отпили шампанского, попередвигали салфетки по столу. От нечего делать я взяла цветок, понюхала…

И тут…

Произошло нечто ужасное…

Я только дважды в жизни сожалела о выборе наряда, но в обоих случаях у меня было достойное оправдание.

Как и многим, подростковые годы дались мне тяжело. И мода тех лет ситуацию не упрощала. В середине двухтысячных бытовало два противоположных тренда, и несчастным подросткам с низкой самооценкой, запутавшимся в себе и своих гормонах, это только усложняло ситуацию.

Для нас это все было очень травматично. Мы не знали, как найти себе место.

Так что однажды вечером мы решили поэкспериментировать с темной стороной в стиле эмо; накрасились поярче, так, что глаза стали как две черные дыры, зияющие из самого ада. Натянули состаренные конверсы, мешковатые камуфляжные шорты и ремни с заклепками. Волосы не мыли и не расчесывали дней пять, чтобы придать им пофигистичной лохматости, и, самое главное, я зачем-то набрала у папы галстуков, и мы нацепили их себе на шеи. И в таком виде, сделав рожи посуровее, мы пошли на вечеринку к Джессике.

Мы в тот вечер очень много бились друг о друга головами и другими частями тела на танцполе (то есть в гостиной ее дома). Вели себя так, будто нас все бесит, будто мы умеем кататься на скейте и курить, чтобы мальчики приняли нас за крутышек. На следующее утро у всех от этого рубилова болели и головы, и шеи – так неистово мы ими трясли, а в горле першило от курева. И мы пришли к выводу, что нам такой стиль не подходит.

А через пару недель вечеринка была у Филипа, и Энни изобрела нам всем яркие наряды, каждой в своей цветовой гамме. Мы нацепили самые большие сережки-кольца с фальшивыми бриллиантами, которые только удалось найти, гигантские солнечные очки – хотя там было весьма темно – и намазали губы таким ярким блеском, что его можно было увидеть из космоса.