Пятьсот дней на Фрайкопе - стр. 17

– Значит, все-таки ты его создал, – в горле у Рин пересохло.

Третья улыбка. Такими темпами Рин перегонит и Оллибол, и Лью. Вот только поделиться с ними не сможет, потому что об этой беседе Джироламо потребовал не рассказывать в обмен на свое хорошее поведение. Выгодная сделка.

– Значит, ты хочешь, чтобы я легла спать, каким-то чудом попала к источнику, где я смогу поговорить с тобой словами?

Фонарик в руках Джироламо радостно запрыгал снизу вверх.

– Оллибол сказала мне, что к источнику ведет дверь. Такая дверь часто мне снилась, иногда она была немного приоткрыта, из нее сочилась страшная темь. Я никогда не шагала за порог, Джироламо. Беда в том, что на Кальсао тщательно скрывают информацию о том, как самому пройти к источнику. Для владения силой нужны Передатчики, они дают импульс на определенные вещи, а об использованной силе ты должен отчитаться. В детстве я рассказала о том, что, закрывая глаза, вижу дверь, но мне ясно дали понять, что это никчемный дар хождения во снах, и лучше бы я научилась принимать силу от Передатчиков. У нас все верят в это… Инфамов на Кальсао почти нет, мы слишком закрытый фрагмент… Так что, когда Оллибол объяснила мне, что к чему… было поздно… я потеряла способность.

«Нет».

– Ты не понимаешь. Давно уже я не видела во сне ничего, кроме тумана.

«Да».

– Значит, потеряла способность.

«Нет».

– То есть ты хочешь, чтобы я попробовала… – тяжело выдохнув, заключила Рин.

«Да».

– Хорошо, Джироламо. Я сделаю, как ты просишь, и никому не скажу о твоей просьбе, но завтра и все последующие дни ты будешь идеальным пациентом. Никаких драк, проделок, ничего подобного ты больше не устроишь.

«Да».

– Договорились.

Рин собрала карты, положила их на место и собралась помочь Джироламо пересесть с коляски на кровать, но фонарь в его руках раздраженно замаячил слева направо.

– Ты справишься сам?

«Да».

– Тогда я пошла. Доброй ночи.

Рин уже подошла к двери, когда увидела пятно света.

– Что такое? – Рин обернулась.

Джироламо посветил ей в грудь, а потом основанием фонарика постучал по своей голове.

– Я дурная?

«Нет».

– Я молодец?

«Да».

– Ну спасибо… На самом деле, это просто с картами все было очень понятно.

Рин улыбнулась, и Джироламо ответил тем же. Закрыть дверь, открыть и снова закрыть.

Комната Рин находилась на втором этаже, прямо под комнатой Джироламо. С недавних пор. Джироламо изводил каждого, кого селили в эту комнату: он громыхал ночами, скреб по полу, стонал, стучал по батареям до тех пор, пока в комнату не заселилась Рин.

Включить свет, выключить, включить. Быстро принять душ и тщательно почистить зубы щеткой, потом нитью. Распустить волосы, расчесать, заплести в косу. Переодеться в ночную рубашку. Снять мамин перстень, положить на тумбочку, прочитать молитву, поцеловать перстень. Лечь спать.

Джироламо постучал по полу три раза и затих.

Видимо, это его новый способ пожелать ей доброй ночи.

Рин закрыла глаза. Чтобы уснуть, ей требовалось считать, и Рин не представляла, как люди могут спокойно уснуть без счета хотя бы до ста.

Пятьсот сорок четыре, пятьсот сорок пять, пятьсот сорок шесть…

Глупо пробовать что-то, когда ты заранее уверен в провале…

Семьсот двадцать три…

Глупо давать надежду Джироламо… Мау была права. Рин все потеряла.

Сначала было пусто, как и всегда; Рин не осознала, что потеряла связь с реальностью, и мозг погрузился в мир снов. Было пусто и туманно сидеть или висеть где-то в воздухе, не чувствуя ни рук, ни ног. И смотреть, как размеренно плывут нити тумана, вихрятся, образуют узоры, рассыпаются.